Отголоски войны - [39]

— Хорошо ты это придумалъ, — сказалъ со злой усмѣшкой Поликсфенъ. — Вѣрно, много ночей не спалъ я придумывалъ!

— Да, — наивно согласился Коко, — много ночей.

— Ну, хорошо, — согласился Поликсфенъ послѣ короткаго молчанія:- мы съ тобой поѣдемъ туда вдвоемъ, и ты покажешь мнѣ дорогу.

— Когда, сэръ? — съ нѣкоторой тревогой спросилъ Коко.

— Завтра утромъ.

— Утромъ? Это хорошо, — сказалъ съ видимымъ облегченіемъ Коко.

— Ну, а теперь уходи, — сказалъ Поликсфенъ. — Я занять, и ты мнѣ мѣшаешь.

Филиппъ увидѣлъ Вальтера Поликсфена на палубѣ уже среди дня и не могъ заставить себя заговорить съ нимъ. Поликсфенъ слѣдилъ вопрошающимъ взглядомъ за яхтой, шедшей вслѣдъ за «Бѣлой Розой», направлялъ на него подзорную трубу и нѣсколько времени сомнѣвался. Въ четыре часа дня яхта замедлила ходъ и шла не болѣе чѣмъ на разстояніи одной мили, и уже было совершенно ясно, что это именно «Странникъ». Филиппъ не отводилъ взора отъ «Странника», во ничего не видѣлъ на верхней палубѣ. Казалось, что тамъ нѣтъ ни одного живого существа.

Вскорѣ показалась Гренада, самый красивый изъ Малыхъ Антильскихъ острововъ, и черезъ короткое время все яснѣе и яснѣе вырисовывались горы и долины очаровательнаго острова, болѣе разнообразнаго и дикаго по своей природѣ, чѣмъ Барбадосъ. Вся страна была покрыта богатѣйшей растительностью, ослѣплявшей яркостью оттѣнковъ, багровыхъ и золотыхъ. Среди тропическаго зноя чувствовались безконечная полнота и богатства жизни. Всѣ утесы, поднимавшіеся въ облакамъ, были покрыты зеленью. Ничего голаго, безплоднаго не встрѣчалось взору. По холмистымъ скатамъ, поднимавшимся съ берега, отдѣленнаго отъ моря узкимъ серебристымъ краемъ, высились лѣса кокосовыхъ пальмъ.

Когда яхта подходила къ южнымъ утесамъ острова, на холмахъ показались разсѣянные маленькіе домики, виднѣлись сахарныя плантаціи, мелькали багровые цвѣты, отдѣльныя высокія деревья со сверкающими бѣлыми стволами. Горы разорваны были зіяющими пропастями, по краямъ которыхъ тянулись ползучія растенія съ яркими цвѣтами. Таковъ былъ этотъ островъ. И въ сердцахъ всѣхъ приближавшихся на двухъ яхтахъ таилась мысль о скрытой среди холмовъ тайнѣ. Тамъ сіяли на солнцѣ мертвыя воды горнаго озера Гранъ-Этана, храня свою мрачную тайну.

Передъ наступающими сумерками «Странникъ» вдругъ быстро обогнулъ «Бѣлую Розу», пройдя мимо нея совсѣмъ близко. Филиппъ увидалъ что-то зловѣщее въ этомъ быстромъ молчаливомъ бѣгѣ. Онъ не замѣтилъ ни души на палубѣ, кромѣ дежурнаго офицера на мостикѣ. Яхта скользила по водамъ съ неспѣшнымъ, торжественнымъ видомъ, точно шла навстрѣчу неминуемому року. Такой видъ бываетъ только у кораблей среди водяной пустыни. Филиппъ мучительно хотѣлъ догадаться о томъ, куда она мчится. У него было на одну минуту желаніе броситься въ море и догнать ихъ, такъ какъ ничто уже не связывало его съ Поликсфеномъ. Но яхта промчалась прежде, чѣмъ онъ могъ выполнить свое намѣреніе.

Поликсфенъ стоялъ на мостикѣ «Бѣлой Розы» и говорилъ съ капитаномъ. Филиппъ замѣтилъ, что «Бѣлая Роза» замедлила ходъ наполовину. Наконецъ, «Странникъ» сдѣлалъ послѣдній узелъ на востокъ отъ Сенъ-Жоржа и медленно исчезъ въ бухтѣ. Тотчасъ же «Бѣлая Роза» пошла полнымъ ходомъ и сдѣлала большой поворотъ къ берегу.

На краю синихъ водъ, подъ сѣнью множества пальмъ лежала деревня Гольява. «Бѣлая Роза» остановилась на милю отъ кучки домиковъ. Раздался приказъ спустить лодку. Филиппъ не представлялъ себѣ, что теперь предстоитъ, и, въ особенности, каково будетъ его участіе въ дальнѣйшихъ событіяхъ ночи. Поликсфенъ спускался съ мостика, и Филиппъ услышалъ жалобный протестъ Коко.

— Не ночью, сэръ! — говорилъ онъ. — Вы сказали, что мы поѣдемъ утромъ.

— Спускайся! — раздалась команда Поликсфена. — Вѣдь я тоже съ тобой ѣду. Не все ли равно, ночью или утромъ?

— Демоны! — стоналъ Коко.

Черезъ минуту лодка отплыла отъ «Бѣлой Розы». Тьма наступила съ быстротой тропической ночи, и прежде чѣмъ лодка достигла берега — и она, и деревня потонули во мракѣ.

Тогда «Бѣлая Роза» снова была медленно пущена въ ходъ и, къ удивленію Филиппа, направилась обратно въ Барбадосъ. Преисполненный внезапнымъ рѣшеніемъ, Филиппъ подбѣжалъ къ мостику. — Куда мы идемъ? — рѣшительно спросилъ онъ капитана Марбля.

— На востокъ, сэръ, на востокъ. Больше я вамъ ничего не могу сказать.

— Такъ вотъ, извольте повернуть и направиться въ Сенъ-Жоржу.

— Невозможно, сэръ: м-ръ Поликсфенъ точно приказалъ мнѣ идти на востокъ и вернуться завтра утромъ для дальнѣйшаго приказа.

— М-ръ Поликсфенъ уже не управляетъ здѣсь, — сказалъ Филиппъ. — Направьтесь въ Сенъ-Жоржъ, или вамъ не сдобровать! — Онъ ухватилъ правую руку капитана въ двухъ мѣстахъ привычнымъ пріемомъ японской атлетики. — Ни слова! — прибавилъ онъ съ угрозой.

— Это другое дѣло, — пробормоталъ капитанъ. — Мнѣ приходится согласиться.

XXXII

— А теперь дѣлайте съ своимъ пароходомъ, что хотите, капитанъ, — сказалъ Мастерсъ, когда они бросили якорь. Въ маленькой бухтѣ, окаймленной пальмами, стояло множество лодокъ, окружившихъ «Бѣлую Poзy». Въ одну изъ нихъ вступилъ Филиппъ и велѣлъ везти себя на «Странникъ». По дорогѣ туда лодочникъ указалъ ему еще на одинъ большой пароходъ неподалеку отъ «Странника», и на вопросъ Филиппа объяснилъ, что это — русское судно.