Отгадай или умри - [49]
Через два часа Мариничев входил в ворота Круглогорского кладбища с двумя бутылками водки за пазухой. Он твердо решил, с кем ему лучше всего иметь дело и чем расплачиваться. Подходящий могильщик нашелся быстро: пожилой (то, что надо!), еще не успевший залить глаза до полного их помутнения, а поэтому способный к вразумительному диалогу. Вадим на чистой импровизации наплел что-то про дядю, наложившего на себя руки двадцать пять лет назад. Вот, мол, приехал в Москву издалека, решил могилку отыскать, если сохранилась, знаю, что в Круглогорске проживал, родственников не осталось. При этом Жираф продемонстрировал горлышко бутылки, высунув его из бокового кармана.
Ваня – так звали почтенного могильных дел мастера – не потребовал дальнейших пояснений и, разумеется, не стал предлагать обратиться к администрации кладбища.
– Вряд ли сохранилась, но поищем. Айда за мной, – хрипло скомандовал Ваня, – повезло тебе, нам с Витьком этих жмуриков обычно и поручают.
Выйдя за ворота, они уже через пятнадцать минут оказались на развилке двух дорожек. Одна вела налево, к близкой березово-сосновой роще, судя по толщине стволов – довольно старой. Вторая, больше напоминающая тропинку, стелилась в сторону поржавевшей кладбищенской ограды. Между оградой и рощей ютилось сотни две-три могил. Сказать, что они были неухожены, – ничего не сказать. Поросшие бурьяном холмики, по большей части неогражденные, почти сровнялись с землей, и захоронения угадывались либо по грязно-серым, потрескавшимся плитам со стертыми до невнятности надписями, либо, если захоронение посвежее, – по ржавым проволочным скелетам некогда скромных веночков да осколкам бутылок, выпитых кем-то за упокой мятущейся грешной души.
– Вот, для бомжей, самоубийц и всяких безымянных, – констатировал Ваня, присев на корточки. – Это батюшка наш местный давно еще с начальством договорился. Но какие сохранились, а какие и другим уже покойникам служат, по второму или третьему разу. По смерти прилечь-то всем охота, а нам с Витьком пока жить надо. Как фамилия-то?
– Матросов, – брякнул Вадик первую пришедшую в голову. И добавил: – Сергей Сергеевич.
– Вроде был такой! – неуверенно протянул Ваня, почесав черную недельную щетину на подбородке. – У меня сызмальства память-то цепкая. И сейчас еще ничего, только пропивал я ее сильно, хужеет. Ну-ка, пойдем-ка туда, к лесочку поближе…
Они прошли в сторону рощицы, петляя меж холмиков и редких покосившихся оградок. Оба пристально всматривались в полустертые надписи на плитах, изъеденных временем стандартных табличках или бурых мшистых валунах, заменявших покойникам и скорбящим надгробные монументы.
Ваня вдруг остановился у безымянной могилы, совсем почти без насыпи, лишь с просевшей землей по контуру да двумя шаткими секторами оградки из четырех, некогда окружавших ее.
– …твою мать! – выругался Ваня и сплюнул себе под ноги. – Без нас с Витьком кто-то похозяйничал. Вырыли! Вот же гады, своего мало – на чужой участок лезут, за бутылку любые договоры на х… Что за народ пошел! Вот вроде бы тут и лежал все годы, что я здесь втыкаю, какой-то Сергей Сергеич, камушек был светлый, а надпись по нему мелкая, черной краской. Я почему запомнил – бригадир у нас был на Томилинском кладбище Сергей Сергеевич, когда я только начинал молодым, – хороший мужик, между прочим… Только фамилия… – Ваня задумался на минуту, – фамилия точно не твоя была, не Матросов, но тоже русская, как-то на «ин» кончалась. И цветочки свежие я на ней встречал с год назад, хотя могилке-то лет двадцать-тридцать будет. Ведь с этого конца, от рощи, хоронить-то начали лет пятьдесят тому. Я еще удивлялся, Витьку говорил: «Надо ж, сколько лет, а помнит кто-то, за могилкой не ухаживает, а цветочки приносит». Эх, черт, как же его?.. Ну да один хрен, все равно не твой да к тому же выкопанный, а камушек ищи-свищи… Давай еще походим. Хотя… Больше я Сергеев Сергеичей не помню.
– А вдруг все же мой? – с надеждой произнес Вадик. – Фамилию сменил или перепутали чего… Напрягись, дядя Ваня, постарайся вспомнить, или пойдем Витька спросим. Он где?
– Как же, спросишь… В каптерке нашей дрыхнет, со вчерашнего не просох, у сестры гулял…
– А камушек-то куда мог деваться, кому он нужен? – удивился Вадик.
– Да куда угодно, паря, куда угодно. Нынче все прут, даже камни с могил. Может, на большую бадью с капустой кто-то под гнет его приспособил. Или нарочно подальше вывез, чтоб мы с Витьком не сразу хватились. Начальству-то наплевать на эту часть кладбища, а для нас… – и он недвусмысленно заглянул Вадику за пазуху, – для нас копейка и магарыч. Как же его… Быкин не Быкин, Зыкин, Заикин… Не, не вспомню. Все ж редко сюда заходим, а могилки каждый день так и мельтешат. Пойдем до овражка дойдем, вдруг его туда скатили – тащить поленились. Если нет, то уж извини…
Они двинулись наискосок через рощицу и через пять минут подошли к краю большого оврага, представлявшего собой натуральную свалку всякого кладбищенского и бытового мусора вперемешку с осколками плит, ржавыми крестами и черт его знает чем еще.
Вадик безнадежно глянул на внушительное скопище отбросов.
Это детектив и фантастика, мистический триллер и трагикомедия о двух немолодых людях, пустившихся в авантюру.Игнат и Гоша, давние друзья, решили подзаработать денег на безбедную старость. И бросились, как в омут с головой, в биржевую игру.И за шаг до полного разорения случилось невероятное. Чудесное явление, в которое невозможно поверить, стало превращать их в миллионеров.Но кое-кто решил во что бы то ни стало лишить их этого чуда. А другие злые силы позарились на их сумасшедшие капиталы.Головокружительный сюжет, то страшный, то забавный приводит к финалу, где жизнь и смерть вступают в поединок, исход которого… не предрешен…
На следующий день после того, как в газете «Мысль» был опубликован кроссворд с ошибкой в ответах, двух сотрудников редакции обнаружили мертвыми. Затем гибнут еще два человека, казалось бы имеющие отношение к этой ошибке. Способ убийства изуверский. Необычен и антураж преступлений: в квартирах убитых обнаружена водка одной марки, надкушенные огурцы, на ногах — обрезанные валенки. А ошибка заключалась в том, что ответом на вопрос: «Грызун семейства беличьих, при опасности встающий “столбиком”» стала фамилия самого могущественного силовика государства Федора Мудрика. Все версии расследования, проводимого прокуратурой, привели к всесильному Мудрику и тихому еврею, старику Фогелю — автору кроссворда.
Остросюжетный детектив с приметами жанра эротического триллера. Две основные сюжетные линии непредсказуемо сходятся к финалу. Первая связана с личностью продажного федерального судьи в одном из крупных городов России. Его многолетние усилия по накоплению денег с целью покинуть страну внезапно осложняются загадочным, изуверским убийством юриста Анатолия Миклачева, который долгие годы помогал ему тайно обогащаться за счет неправосудных приговоров. Вторая линия — следствие по делу об этом убийстве и столь же загадочных убийствах коллег Миклачева, сотрудников его юридической фирмы.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.