Отель «Затерянный рай» - [44]

— Как большинство детей, я идеализировал своего отца, — продолжал Гиффорд. — Когда подрос, я все равно считал, что он меня любит. Но отец встречался со мной — как и с другими своими детьми — только потому, что на этом настаивали наши матери. И для этого им приходилось прикладывать громадные усилия. Прошло много времени, прежде чем я понял это. А когда открылась правда, — он сжал губы, вспомнив юношескую обиду, — это сокрушило меня. Тем не менее, — продолжал он, — когда папаша был женат на моей матери и жаловался на то, что она ограничивает его свободу, на то, что он задыхается, я верил ему. Я верил ему и позже, когда он обвинял в том же самом других женщин.

— Поэтому ты стал противником брака?

Гиффорд нахмурился.

— И да, и нет. С одной стороны, когда я встречал счастливые супружеские пары, то завидовал им. Я считал, что брак должен заключаться на всю жизнь, и ценил в браке такие старомодные доблести, как честность, ответственность и обязанности перед своими детьми. С другой стороны, я страшно боялся лишиться свободы. — Он криво улыбнулся. — Мне кажется, что в глубине души я опасался оказаться таким же безответственным, как мой отец.

— И чтобы не рисковать, ты предпочел остаться один?

— Да. Но оставаться одному значило жить в одиночестве. Я с головой ушел в работу — только для того, чтобы меньше оставаться одному.

— Ты никогда ни с кем не жил?

— Попробовал однажды, несколько лет назад. Но девушка постоянно надоедала мне с женитьбой, так что я порвал с ней и сбежал. После этого я поклялся, что никогда не буду больше ни с кем жить.

— Но ты изменил свое мнение?

Он кивнул.

— Когда я порвал с тобой и возвратился в Штаты, мне было тоскливо, я чертовски скучал без тебя. Вот почему я встречался с Имоджин. У меня возникла нелепая мысль, что встречи с ней смогут помочь мне забыть тебя.

— Но они, как я вижу, не помогли.

— Нисколько. Я решил, что больше никогда не увижу тебя, — продолжал Гиффорд, — но выбросить твой образ из головы и сердца не мог. Я говорил тебе, что звонил. Я действительно звонил, так как ужасно чувствовал себя из-за нашего разрыва. Это правда. Но я звонил еще и потому, что хотел узнать, нет ли у тебя нового друга...

— Зачем?

— Если у тебя никого бы не оказалось, я прилетел бы и попытался начать все снова. Но Стивен дал понять, что вы вместе, поэтому я отступил. — Он облизал губы. — Те месяцы, что лежал в больнице, я много думал о том, что люблю тебя. Я уже был уверен в этом. У нас могли бы сложиться прекрасные отношения, но я все испортил.

— Ты любишь меня?..

— Мне казалось, что если ты со Стивеном, то я зря тратил время. — Он сдвинул темные брови. — Я говорил себе, что все кончено, но я обманывал себя. Думаю, что я подсознательно выбрал местом своего выздоровления именно Сейшелы. Потому что эти острова были связаны с тобой.

— Но ты не предполагал, что я могла быть здесь?

— Никогда! Встреча с тобой потрясла меня. Потом, когда я подумал, что у вас со Стивеном ребенок... — Он тяжело вздохнул. — Это был тяжелый удар. Но я действительно люблю тебя, а со временем, возможно, и ты меня полюбишь...

Она улыбнулась. Пока Гиффорд рассказывал и объяснял, душа ее наполнялась счастьем. Капля за каплей, сначала осторожно, счастье потекло по ее венам, как теплое вино. Ее сердце пело.

— Ты думаешь, я смогла бы? — спросила она.

— Все может быть. Ты не хочешь жить в Штатах? Хорошо. Мы будем жить в Англии. Мы будем жить здесь. Мы будем жить, где, черт возьми, ты захочешь!

— Я не хочу жить с тобой!

— Ты думаешь, что я буду похож на своего отца? Нет, Касс, я не такой, — пылко сказал Гиффорд. — Я знаю теперь...

— Я не хочу жить с тобой, я хочу выйти за тебя замуж, потому что я тоже люблю тебя, — сказала Касс.

Робкая улыбка медленно тронула его губы.

— Ты любишь?

— Я полюбила тебя с нашей первой встречи...

— Касс... — прошептал он и поцеловал ее. Это был долгий, жадный поцелуй, но, когда он закончился, Гиффорд снова нахмурился: — Тогда почему же ты отказывалась выйти за меня?

— Потому что ты ни разу не произнес самого главного слова — «люблю».

— Ты не дала мне времени! — возмутился он. — Как ты сказала, я сделал предложение под влиянием момента. Согласен, это было немного... обыденно. Даже если и так, я уже обдумывал целую декларацию о своей преданности тебе, но ты сказала «нет». Мне следовало быть понастойчивее, но ты была так настроена против, что я... — Он потерял терпение. — Касс, я люблю тебя! Это на всю жизнь, — сурово сказал он и поцеловал ее.

— Не пойти ли нам к Джеку и не сказать ли ему, что теперь у него есть настоящие мама и папа и что он будет законнорожденным? — спросила Касс.

— Сначала мы отпразднуем.

— С шампанским?

Гиффорд усмехнулся:

— Это будет позже.

— У тебя на уме что-то другое? — спросила она, и ее голубые глаза засияли.

— Что-то более пьянящее и приводящее нас обоих в дрожь. — Он встал, поднял ее и обнял за талию. — Как насчет этого?

Касс одарила его улыбкой:

— Разве можно тебе отказать?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Обними меня в последний раз, — попросила Эдит, улыбаясь Джеку, которого Гиффорд держал на руках. Мальчик потянулся к ней, и она крепко прижала малыша к себе. — Я буду скучать по тебе, беби.