Отель «Вандом» - [50]

Элоиза снова улыбнулась, а Хьюза охватила дрожь. Пусть они с Натали даже и не заговаривали о браке, потому что все это было для них в новинку, но он легко мог себе представить, как проводит остаток жизни с ней — разумеется, с одобрения Элоизы. И по сравнению с прошедшими пятнадцатью годами, когда он отказывался от любых серьезных отношений и обязательств, Хьюз совершил огромный шаг вперед.

— Мне нравится, когда ты принадлежишь только мне, — добавила Элоиза. — Не думаю, что в детстве мне захотелось бы делить тебя с кем-то.

Это было серьезное заявление, и Хьюз занервничал.

— А сейчас? — негромко спросил он, глядя ей в глаза.

Элоиза рассмеялась, даже не подозревая, что для него это почти вопрос жизни и смерти.

— И сейчас не хочу. Мне нравится быть единственной женщиной в твоей жизни, папа.

— А что будет, когда ты полюбишь кого-нибудь и выйдешь замуж? — Это был справедливый вопрос.

— Тогда мы счастливо будем жить все вместе до скончания века. Но пока я предпочитаю оставить все, как есть.

Элоиза не строила никаких планов по отношению к Франсуа. Они оба были еще слишком молоды, и мысль о замужестве даже не приходила ей в голову.

Слушая ее, Хьюз вздохнул, но Элоиза не заметила его опечалившихся глаз. Теперь, после всего сказанного, он ни под каким видом не мог рассказать ей про Натали. Хьюз подозревал, что это вызовет настоящий взрыв и приведет к отчуждению между ними, а этого он никак не хотел. Он не хотел ранить свою дочь, достаточно боли, причиненной ей матерью.

— Значит, тебе лучше вернуться домой и снова стать единственной женщиной в моей жизни, — поддразнил он Элоизу, желая как-то смягчить ситуацию. — А если останешься в Париже с Франсуа, я приеду и увезу тебя.

Элоиза расхохоталась и заверила его:

— Не волнуйся, папа. Я вернусь домой к следующему Рождеству, обещаю. — Она придвинулась к отцу и обняла его. — Я собираюсь вечно быть твоей девочкой. — Так оно и было всю ее жизнь, и для Элоизы ничего не изменилось. Ей даже в голову не приходило, что в жизни отца может появиться другая женщина, да и признаков никаких не было. — Я люблю тебя, папа, — ласково добавила она и положила голову ему на плечо. В отличие от матери отец ни разу ее не подвел.

— Я тоже тебя люблю, — прошептал в ответ Хьюз и теснее прижал дочь к себе, чувствуя, что он только что предал Натали, умолчав о ней. Но верность его в первую очередь принадлежала Элоизе — так было всегда и будет всегда. Не зря старая пословица утверждает — кровь не водица. А узы, соединяющие их, были крепче любых других.

Глава 11

На следующий день после Рождества Натали вернулась в Нью-Йорк, но Хьюз сказал ей, что вечером ведет Элоизу в театр на новый, очень успешный спектакль сезона, который они оба хотят посмотреть. Он бы с удовольствием пригласил и Натали, но не решился. В канун Рождества Хьюз понял, что ни под каким видом не сможет рассказать Элоизе до ее отъезда про свой роман с Натали, тем более после того, что она говорила о своем желании навсегда остаться единственной женщиной в его жизни. С учетом этого вряд ли появление Натали станет для нее приятным сюрпризом, а рисковать Хьюз не хотел.

Он не виделся с Натали до того вечера, как Элоиза улетела. Расставание с дочерью прошло мучительно, но Хьюз пообещал Элоизе, что прилетит в Европу на Пасху и свозит ее в Рим. Ждать придется целых четыре месяца, что, конечно, обоим покажется долгим сроком, но раньше он вырваться просто не мог, а Элоиза будет занята в Лозанне учебой.

Когда отец прощался с ней в аэропорту, она плакала, а Хьюзу казалось, что ему нечем дышать. По дороге домой он заехал к Натали. Она удивилась, увидев его. Натали изо всех сил старалась не расстраиваться из-за того, что он так занят, пока Элоиза в Нью-Йорке, но они не виделись с рождественского сочельника. Шесть дней разлуки показались ей вечностью.

— Наверное, ты меня ненавидишь? — спросил Хьюз, когда Натали впустила его в квартиру.

— Не говори глупостей. С какой стати мне тебя ненавидеть? — Она улыбалась, но вела себя заметно холоднее, чем в последнюю встречу, когда они обменялись подарками. Хьюз с радостью отметил, что она надела подаренный им медальон.

— Потому что я не рассказал про нас дочери, — ответил он. Хьюз чувствовал себя виноватым и перед Натали, и перед дочерью, которую обманул. — Когда мы вернулись со службы, она сказала, что ей нравится быть единственной женщиной в моей жизни. Было бы жестоко после этого рассказывать о тебе. Думаю, ей потребуется больше времени, чтобы привыкнуть к этой мысли, чем те несколько дней, что оставались до ее отъезда. Ты станешь для нее большим сюрпризом.

— Надеюсь, хорошим, — огорченно отозвалась Натали, — а не тяжелой травмой.

Она оказалась в очень неприятном положении, и навязанная роль ей совсем не нравилась. Она хотела подружиться с Элоизой, а не разрушать жизнь девушки.

— Когда ты ее снова увидишь?

— На Пасху. Повезу ее на каникулах в Рим. Может быть, тогда и сумею сказать.

— И не раньше?

— Не думаю, что такое можно сообщить по телефону или в электронном письме. А мы с тобой к тому времени будем вместе уже достаточно долго, что тоже немаловажно, — попытался оправдаться он.