Отель «Трансильвания» - [27]

— А он захочет? — спросил Сен-Себастьян, кладя ногу на ногу. Лицо его осветилось довольством.

— О да! — Шатороз упорно прятал глаза. Холодный пронзительный взгляд визави сильно смущал перетрусившего маркиза. — В Анжу находятся его любимые оранжереи. Д'Аржаньяк скорее умрет, чем расстанется с ними.

— Прекрасно, — прикрыв глаза, заметил Сен-Себастьян.

— Кроме того, он задолжал де Вандому. Не так, конечно, много, как Жуанпору, но все же солидно. Там заложены, кажется, драгоценности. Впрочем, как у них сладилось, я не знаю. Герцог бахвалился выигрышем довольно давно.

Сен-Себастьян пожал плечами.

— Ладно, не важно. Сначала надавим через Жуанпора, а коль не договоримся, подключится Вандом.

В дверь постучали.

— Ну, кого еще там несет? — крикнул барон.

Дверь приоткрылась, и в библиотеку вошел рослый лакей. Он поклонился — почтительно, но с нагловатой ленцой, выдававшей в нем холуя, которому господин спускает многое с рук.

— Чего тебе, Тит?

— Здесь Ле Грас, господин барон. Он хочет с вами поговорить. Он уверяет, что дело срочное.

Сен-Себастьян заносчиво повел подбородком.

— С такими я говорю, только когда пожелаю. Надеюсь, ты дал ему от ворот поворот?

— Нет. Он уверен, что вы его примете! — Тит подошел чуть ближе и встал.

— Это еще почему? — Сен-Себастьян дал знак Шаторозу посторониться.

Тит мягко, как кошка, скользнул к господам, потом протянул руку и резко разжал кулак. На его ладони лежал неограненный голубоватый алмаз размером с птичье яйцо.

Сен-Себастьян резко поднялся на ноги. Шатороз с чувством выругался.

— Ле Грас сказал, что гильдия магов узнала секрет выращивания драгоценных камней от странного человека, называющего себя князем Ракоци Трансильванским.

— Он подлинный? — спросил Шатороз, пораженный размерами камня.

— Ле Грас клянется, что этот алмаз изготовлен в алхимическом тигле. — Тит замер, спокойно глядя на Сен-Себастьяна.

Барон постоял, глядя в каминный зев, потом нехотя произнес.

— Проводи его в голубую гостиную и вели подождать. Я скоро к нему выйду. Даже если камень не настоящий, он стоит того, чтобы о нем побольше узнать.

Тит поклонился и выскользнул в дверь, пряча усмешку.

— Я поражен! — вскричал Шатороз.

— Князь Ракоци… князь Ракоци… Где я слыхал это имя? — Взгляд Сен-Себастьяна был устремлен на свинцовую, ворочающуюся за окном пелену. — Оно мне смутно знакомо…

— Так что же насчет камней? — перебил его неимоверно возбудившийся Шатороз. — Ле Грас откроет нам эту тайну?

— Естественно, — с ледяным спокойствием произнес Сен-Себастьян. — Не откроет, мы найдем способ вытащить из него секрет. — Он опять принялся бродить по библиотеке, роняя слова: — Вам следует поговорить с Жуанпором, потом с д'Аржаньяком. Эта девушка принадлежит мне. Она мне обещана еще до рождения, и я не дам ей уйти. Итак, я во второй раз поручаю вам это дело. Предупреждаю, на этот раз неудачи быть не должно. Удалите с моего пути Сен-Жермена, отвлеките тетку, и добренький дядюшка на блюдечке принесет нам Мадлен.

— Как прикажете, — низко поклонился маркиз.

Сен-Себастьян пошел к двери, но на пороге обернулся и, почти не разжимая губ, процедил:

— Если дело снова провалится, Шатороз, вы пожалеете, что появились на свет.

Он вышел. И хотя маркиз стоял у камина, он вдруг почувствовал, что совершенно продрог, словно от раскаленных угольев веяло смертным холодом, а не животворным теплом.

Документ, изложенный на пергаменте по-латыни, хранящийся в библиотеке Сен-Себастьяна.

19 августа 1722 года.

Во имя Асмодея, Велиала и Ашторет, Круга, Крови, Закона и Знака!

Я, Робер Марсель Ив Этьен Паскаль, маркиз де Монталье, клянусь кругу и его главе, барону Клотэру де Сен-Себастьяну, что мой перворожденный законный ребенок будет вручен кругу, дабы тот распорядился им по своему усмотрению.

Будучи человеком еще не женатым, но обрученным с Маргаритой Денизой Анжелиной Раньяк, я подтверждаю, что первый ребенок, рожденный в моем с ней браке, будет признан законным. Если первенцем будет мальчик, он унаследует все мое состояние.

Буде я попытаюсь эту клятву нарушить, да лишусь я навеки дарованного мне блага и да не будет ниспослано мне покоя ни на море, ни на суше, пока не настигнут меня отмщение круга и мощь сатаны, иже пребудет во веки веков.

Cue подписано, засвидетельствовано и действительно вне зависимости от того, жив буду я или мертв в то время, когда моему перворожденному отпрыску исполнится 21 год.

Р. М. И. Э. П.,

маркиз де Монталье

ЧАСТЬ 2 МАДЛЕН РОКСАНА БЕРТРАНДА ДЕ МОНТАЛЬЕ

Отрывок из письма аббата Понтнефа к кузену маркизу де Монталье.

16 октября 1743 года.

…А недавно ваша сестра устраивала прием, и я имел счастье насладиться пением вашей дочери. Господин Сен-Жермен аккомпанировал ей на гитаре. Признаюсь, я не поклонник гитары — ей не хватает утонченности, флейты и божественной мелодичности лютни — однако готов согласиться, что Сен-Жермен играл очень мило, и музыка, им сочиненная, гармонично сливалась с чудным вокалом Мадлен. Я с удовольствием просмотрел тексты арий, их содержание не вызвало у меня ни малейшего нарекания; уверен, и вы бы нашли их вполне удовлетворительными. Сен-Жермен дважды прав, не следуя нынешней моде на диссонансы: напротив, его мелодии всецело обращены к классическим образцам и даже несколько устаревшим созвучиям прошедших веков.