Отель «Пастис» - [61]

Наконец они удовлетворенно задули свечи и, оставив все в полном беспорядке, заперли за собой дверь. Вечер удался. А через два дня Рождество.

Саймон позвонил в сочельник, когда, по его расчетам, Джордан уже пропустил пару стаканчиков джина и начал впадать в уныние при мысли, что несколько дней ему предстоит развлекать родителей жены.

— Алло? — послышался голос супруги Джордана, старающейся перекричать лающего пса. — Перси, молчать! Алло?

— Луиз, надеюсь, что не отрываю тебя от дел. Это Саймон Шоу.

— Здравствуй, Саймон. С Рождеством. Перси, ради Бога, ступай поищи тапочки. Извини, Саймон.

— С Рождеством тебя. Могу переброситься парой слов с Джорданом?

Саймону было слышно, как отчитывают Перси, потом послышался стук шагов по деревянному полу.

— Саймон?

— Найджел, извини за беспокойство, но дело важное. Не мог бы ты выбраться для разговора в Лондон двадцать седьмого? Ужасно не хочется просить, но…

— Дорогой друг… — Джордан понизил голос до шепота, — …между нами, о большем нельзя и мечтать. В чем дело?

— Хорошая новость. Не заехал бы ты по пути за мной на Рутланд-гейт? Как машина?

— Летит как птица, старина, как птица.

— Тогда увидимся двадцать седьмого. Да, и счастливого Рождества.

— Мало шансов, если только не добавлю чего-нибудь в портвейн.

— Говорят, неплохо действует цианид. Желаю повеселиться.

Покачивая головой, Саймон положил трубку. Традиция праздновать Рождество в кругу семьи вызывала в памяти реплику Бернарда Шоу о браке. Как там? «Победа оптимизма над жизненным опытом».

Когда закончились короткие французские рождественские праздники, Саймон должен был признать, что они ему доставили удовольствие… Укутавшись в шарфы и свитера, они обедали на закрытой веранде, часами бродили по диким окрестностям и, опьянев от свежего воздуха и красного вина, рано легли спать. Следующий день провели в жандармерии, в который раз проверяя планы, пока не пришло время ехать в аэропорт к вечернему рейсу на Хитроу. Когда они с Эрнестом, выехав из деревни, спустились в долину, Саймон подумал, что давно уже с таким нетерпением не ждал Нового года.

Лондон вымер. Обитатели тупо уставились в экраны телевизоров. Апартаменты на Рутланд-гейт казались чужой квартирой. Саймон не находил себе места, скучал по Николь, не мог сосредоточиться на заметках к завтрашней встрече, мечтая, чтобы она скорее закончилась и он снова вернулся в уютный домик на вершине горы.

Проснулся рано, заглянул в пустой холодильник и вышел поискать местечко, где можно позавтракать. На Слоун-стрит было тихо и пасмурно, но более отважные владельцы уже украсили лавки объявлениями о после-рождественской распродаже. Проходя мимо салона мод «Армани», Саймон подумал, где могла провести Рождество Кэролайн. Вероятно, в Санкт-Морице, где можно четырежды за день менять наряды и общаться с евроотребьем.

Дойдя до отеля «Карлтон тауэр», отыскал там обеденный зал, обычно полный посетителей в деловых костюмах, назначивших утренние встречи. Но сегодня, уткнувшись в путеводители, за столиками сидели немногочисленные американцы и японцы, с трудом осваивающие прелести традиционного английского завтрака. Заказав кофе, Саймон достал подготовленное им сообщение для печати. Блестящий образец, подумал он, внешне многозначительной бессмыслицы; к тому же ему удалось вставить несколько своих излюбленных штампов: здесь был «годичный отпуск для научно-консультативной работы» бок о бок с «беспристрастным всеобъемлющим обзором» и «сохранением тесных связей с агентством». Шедевр расплывчатого суесловия. Джордан, вероятно, захочет вставить абзац о самом себе и своих сотрудниках, но это не составит труда. А Зиглер? Скажет, что это бред сивой кобылы, и будет прав. Но ему, как и Саймону, известно, что в рекламном деле все держится именно на нем.

Вернувшись по пустынным улицам домой, Саймон раскурил сигару и стал ждать Джордана. Через пару часов все будет кончено.

Приезд Джордана возвестило громкое урчание ворвавшегося на Рутланд-гейт «бентли». Саймон вышел навстречу. Джордан был облачен в еще один пуленепробиваемый, жесткий, как половик, твидовый костюм, на этот раз в коричневых тонах. Вязаный галстук катарального цвета.

— Доброе утро, старина. Оправился от праздников?

Саймон забрался в машину, одобрительно оглядывая темно-коричневую кожу и полированный орех.

— Вроде бы. А ты?

— Пока без потерь. Но должен сказать, что этот перерыв как раз к месту. Такая скучища — без конца сидеть за бриджем. — Постукивая по баранке пальцами, взглянул на Саймона. — Все это ужасно таинственно. Что происходит?

— Мы встречаемся в «Кларидже» с Зиглером, а я выхожу из дела.

Недоверчиво ухмыляясь, Джордан вывернул с Рутланд-гейт.

— Придумай что-нибудь еще. — Он нажал на акселератор, и на углу Гайд-парка, разгоняя такси сердитыми гудками, машина уже гнала со скоростью семьдесят миль. — Как нравится двигатель?

— Лучше бы потише. К «Клариджу» следующий поворот направо.

Джордан подрезал две полосы движения.

— Ты серьезно? Об отставке?

— Если доживу.

Джордан промолчал. Саймон про себя улыбнулся. Когда подъехали к отелю, казалось, было слышно, как в голове Джордана лихорадочно бьется мысль.