Отель «Пастис» - [19]

— А как поступили бы в Англии?

— О, воротили бы нос, возможно, заставили бы надеть пиджак и галстук и вообще сделали бы все, чтобы я почувствовал себя неловко.

Мадам Бувье неодобрительно фыркнула.

— Здесь не так официально. Никто не носит галстуков. — Взглянув на Саймона, улыбнулась. — Правда, иногда бреются. Пошли, — и поведала его на террасу.

Они ели, любуясь открывающимся видом на Люберон. Условности незаметно исчезли. К горячему блюду они уже перешли на «ты», называли друг друга Николь и Саймон, а когда принесли вторую бутылку отменного розового вина, заговорили о своих разводах. Саймон находил ее приятной забавной собеседницей, но, когда она, прикуривая, коснулась его рукой, в нем шевельнулось желание. Надо остановиться — он еще не расплатился за предыдущую вспышку страсти. Заказав кофе, он перевел разговор в безопасное русло.

— Знаешь большое здание в Брассьере, которое переделывают? Что там будет?

Обмакнув в кофе сахар, Николь откусила кусочек.

— Старая жандармерия? После того как построили новую на дороге Н-100, она пять лет пустовала. В Брассьере уголовников нет, если не считать этого разбойника в гараже. — Она отхлебнула кофе. — Одним словом, нашелся покупатель из Авиньона, строительный подрядчик, который приобрел жандармерию за пригоршню poussière…

— Poussière?

— Пыли. За пустяк. По-моему, меньше чем за миллион франков, а это большая казарма, двухэтажная, и к тому же внизу подвалы. Bon. Он также покупает прилегающий участок земли и намерен построить квартиры с плавательным бассейном и, разумеется, с видом на окрестности.

— Хорошая мысль. И когда закончит?

Николь покачала головой.

— Никогда. Он угрохал все денежки. Со старыми зданиями всегда так — непредсказуемые мелочи, о которых не думаешь. Ломаешь стену и — бац! — валится потолок.

Она снова достала сигарету и наклонилась к поднесенной Саймоном спичке. На блузке почему-то расстегнулась еще одна пуговица.

— Merci.

Откинувшись на стуле, она запрокинула голову, пуская вверх дым. Саймон обнаружил, что не сводит глаз с ее стройной гладкой шеи. Слушая Николь, он занялся сигарой.

— Итак, берутся в долг деньги, потом еще. Оказывается, нужна новая крыша. И бассейн обходится вдвое дороже, потому что нет подъезда и весь цемент, все камни нужно переносить на руках. Раз, у него кончились деньги. — Она провела пальцем по горлу. — Обанкротился. Здесь это часто случается — люди чересчур большие оптимисты и верят каменщику, когда тот называет цену. А когда начинаются работы… — Пожав плечами, Николь изобразила пальцами карабкающиеся вверх цены.

— То же самое в Англии, — заметил Саймон, вспомнив счета за дом в Кенсингтоне, при виде которых глаза лезли на лоб. — Декораторы еще хуже.

Николь рассмеялась.

— В Лондоне у меня был крошечный садик, не больше кровати. Мне захотелось покрыть его травой — знаешь, la pelouse anglaise[38], — значит, я беру словарь и нахожу слово «дерн». Bon. Потом иду в маленькую лавку в Челси, там полно мужчин, и прошу шесть метров дерна. На меня глядят, как на сумасшедшую.

— Почему?

— Я попала в контору сборщика пари на скачках[39].

Кто, кроме англичан, употребит применительно к букмекеру такой высокопарный эвфемизм? Николь снова засмеялась, скорчив гримасу по поводу своего невежества. Одно из удовольствий жизни, подумал Саймон, заключается в том, что ближе к концу обеда женщины становятся все привлекательнее и забавнее.

Николь подбросила его до Кавайона. Там он взял напрокат машину, не спеша заехал в Брассьер за вещами и вернулся в отель. Оттягивая звонок в Лондон, прошелся по территории. Целых два дня он не имел связи с конторой, и ему это страшно нравилось. Вернувшись в коттедж, посмотрел осуждающе на припавший к столу пластмассовый аппарат. Поднял трубку и стал нажимать кнопки, возвращающие его к реальности.

— Где вы? — с материнским беспокойством воскликнула Лиз. — Мы без конца звонили в «Байблос», потом попробовали связаться в Париже с господином Мюра, но…

— Что он сказал?

— О, он вел себя ужасно. Сказал, что вы сбежали с девицей из «Бешеной лошади». Видно, думает, что очень смешно. У вас все в порядке?

— У меня все прекрасно. По пути на юг я изменил планы, потом поломалась машина — ничего серьезного, но пришлось ею заниматься. Во всяком случае, буду здесь, в Горде, пока не починят.

Он дал Лиз номер телефона отеля и расслышал, как она с кем-то разговаривает.

— Лиз?

— Минуточку. С вами хочет поговорить Эрнест. Потом не кладите трубку. Есть срочное сообщение от мистера Зиглера.

— Привет, привет, где бы ты ни болтался. Не могу выразить словами, что здесь было, — общая тревога, человек за бортом, Лиз в одну ночь поседела, ищем здесь, ищем там…

— Меня не было всего-то два дня.

— Что я и говорил. Дайте, говорю, бедняге достать зубную щетку. Но ты их знаешь — не позволят побыть одному и пяти минут. А теперь хочешь хорошую новость?

— Всегда готов.

— Музыкант, который приходил смотреть дом, — ужасный человечишка, буквально запеленутый в кожу, — словом, дает очень хорошую цену при условии, что сможет въехать в следующем месяце.

— Хоть завтра, был бы чек в порядке. Сколько он дает?