Отечество. Дым. Эмиграция. Русские поэты и писатели вне России. Книга первая - [19]

И последнее. Первое монографическое исследование, посвященное глубинам религиозного духа Шмелева, создал немецкий литературовед Вольфганг Шрик. А фундаментальное исследование о летописце старой, ушедшей, как Атлантида, России, «Московиана: Жизнь и творчество Ивана Шмелева», написанное Ольгой Сорокиной, вышло в США, в Окленде в 1987 году.

Россия, как всегда, опаздывает с признанием своих пророков и кумиров. Одно лишь сделано благородное дело: перенесены останки Ивана Сергеевича Шмелева с кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем на кладбище Донского монастыря в Москве. Шмелев в это перенесение верил: «Знаю, придет срок – Россия меня примет».

Ремизов: кудесник и чародей русского слова

Алексей Михайлович Ремизов (1877, Москва – 1957, Париж). Прозаик, драматург, публицист, художник-каллиграф. И нужно добавить: скоморох, колдун, юродивый.

«Интересный писатель А. Ремизов! Как хороши его миниатюры из “Посолони” – это ароматные травы, окропленные росой, сверкающие алмазы!.. Ни слова простого не скажет Ремизов: здесь щипнет, там кивнет, там бочком подлетит, из пальцев козу сделает – козой-козой набегает, там чебутыком подкатится, и вдруг расплачется, разрыдается. Насмешливым вопленником умеет быть Ремизов. Многому нас научил. Уж и смеялись мы его забавам, и плакали. Мы его любим…» (Андрей Белый. Из рецензии. 1907).

«Сам Ремизов напоминает своей наружностью какого-то стихийного духа, сказочное существо, выползшее на свет из темной щели. Наружностью он похож на тех чертей, которые неожиданно выскакивают из игрушечных коробочек, приводя в ужас маленьких детей.

…Маленькая сутуловатая фигура, острая бородка, заканчивающая круглое грустное лицо, огромный трагический лоб и волосы, подымающиеся дыбом с затылка, – всё это парадоксальное сочетание линий придает его лицу нечто мучительное и притягательное, от чего нельзя избавиться, как от загадки, которую необходимо разрешить» (М. Волошин. Лики творчества).

Согласен с ним Добужинский: «Внешность Ремизова была необыкновенной (в старости, в Париже, он уже совсем согнулся), курносый, в очках, с огромным лбом и торчащими во все стороны вихрами, он походил на “чертяку” или колдуна из его сказок…» (М. Добужинский. Встречи с писателями и поэтами).

Встречаясь с Ремизовым на чужбине, Андрей Седых вспоминал: «Дома неизменно сидел за столом в вязаной бабьей кацавейке, поверх которой он надевал еще разные “шкурки”. Но главное – вышитая золотом татарская тюбетейка, на ногах – плед – ему всегда было очень холодно. Смотрел внимательно через толстые стекла очков, приглаживая на голове рожки – пучочки черных волос… Печатали его мало… Он грел на бокале с горячим кофе свои озябшие руки и тихонько жаловался:

– Это ведь правда: меня не читают. И печатают только потому, что фамилия известная, – для коллекции. А читать – нет!.. И так уж повелось, меня всю жизнь люди не признавали. И когда вхожу в редакцию, чувствую: “Опять, думают, пришел!”»

А теперь вернемся к началу.

Алексей Ремизов – купеческий сынок, получивший воспитание в патриархальном старомосковском духе. Его детство было мрачным. Мать его не любила, ибо он был пятым нежеланным ребенком. И все его юные годы прошли при полном безразличии к нему со стороны окружающих. В дальнейшем Ремизов всю жизнь утверждал себя в образе гонимого судьбой и непонятого людьми писателя. Будучи студентом, увлекся революционными идеями, дважды подвергался аресту и высылался вначале в Пензу, потом в Вологду.

Судьба испытывала Ремизова. Хотел стать ученым – исключили из университета. Хотел стать музыкантом – дирижер прогнал из любительского оркестра. Актером – удалили за то, что свалил декорацию и «прищемил какую-то пигалицу». Художником – выгнали из Строгановского училища. И пошел Ремизов в писатели через трудности и боль.

В связи с первой публикацией – 8 сентября 1902 года – Ремизов признавался: «Отрава печататься входит с первым напечатанным. А какие мечты и сколько самообольщения. Ведь только у новичка такая вера в свое. А со временем придет разочарование, и сколько ни фырчи, ни фордыбачь, а всё ясно и при всякой дружеской критике, что ты не Пушкин, ни Толстой, ни Достоевский, а только козявка – аз есмь».

В 1907 году выходит первая книга Ремизова – цикл сказок «Посолонь», а в 1910–1912 годах – уже собрание сочинений» в 8 томах, куда вошли первые романы «Пруд» и «Часы». В 1912 году появляется роман «Пятая язва» – размышление о судьбе русского народа. Создает Ремизов и ряд драматургических произведений («Бесовское действо» было поставлено в театре Веры Комиссаржевской).

Писатель не плывет в общем русле модернизма и декаданса, а находит свое течение, а лучше сказать заводь – неоми-фологическую литературу. Он, блистательный обработчик мифов и легенд всего мира, нащупывает и заново воссоздает архетипы национального сознания, ищет соотношение между добром и злом, дьявольским и божеским в человеке и приходит к печальной формуле: «человек человеку бревно» («Крестовые сестры», 1910), за что удостаивается определения от философа Ильина – «черновиденье».

Еще в эмигрантскую пору Ариадна Тыркова-Вильямс писала: «Как писатель Ремизов шел и продолжает идти тяжелым путем. Он одержим художественной гордыней и никогда ни с чьим мнением не считался. Его чудачества, житейские и литературные, сочетаются с большим, трезвым и ясным умом, с редкой верностью суждений. Отвесные тропинки, по которым он, чаще всего с большим усилием, тащит свои “узлы и закруты”, не ведут к легким успехам, к широкой популярности. Но в нем есть непреклонное, беспощадное к самому себе упорство, которое им владеет, не допускает снисхождения и поблажек моде, ко вкусам толпы и критиков, которые порой разбираются хуже, чем толпа».