Отечественное порно - [2]
— Вчера у меня резался зуб мудрости. Я всю ночь не спал и много думал. В общем. Мне кажется твой изначальный вариант сценария всё-таки, наверное, лучше всех последующих. Единственное на чём я настаиваю — главного героя необходимо сделать гомосексуалистом. В крайнем случае, бисексуалом. Сейчас это снова модно.
Как передать что я чувствовал? Мне казалось я проглотил вулкан.
Конечно же, первым порывом было его загрызть. С этим порывом я совладал. Но за первым хлынул другой… Захотелось затолкать ему в глотку все одиннадцать вариантов сценария…
Я справился со своими эмоциями…
Послал я его к такой-то матери и попытался забыть всю эту историю.
Однако история только начиналась…
Утром я позвонил Пербудько.
Поздоровался. Представился.
Сонный голос в трубке оживился:
— О, безмерно рад вас слышать живым и здоровым!
Мне даже послышался вздох облегчения. Как будто до этой минуты он всерьёз опасался услышать меня мёртвым и больным.
Я сказал:
— Мне звонил Гуляев и просил связаться с вами. Насколько я понимаю — по поводу моего «Подонка»…
— Какого подонка? — спросил Пербудько. — Нет, я хотел бы встретиться именно с вами. Это не телефонный разговор. Вы со мной согласны? Доверьтесь. Думаю, вы заинтересуетесь нашим предложением. Я лично много слышал о вас, читал… Где и когда вам удобно? В любое время, в любом месте, где угодно… Например, сегодня? Например, возле цирка? Например, в кафе «Колибри»? Около четырёх? Нет, лучше ровно в шестнадцать ноль-ноль. Вы на машине?
— Нет, я…
— Хорошо! После встречи я вас подброшу до метро. Договорились?
Такой напор был для меня слишком порывистым. Чувствовалось, что мой собеседник — человек сверхэнергичный. А с подобными людьми, для сохранения в мире гармонии и баланса, я себе беру противоположное поведение, то есть становлюсь медленным, спокойным, я бы даже сказал, вялым.
— Договорились — о чём? — уточнил я. — О встрече?
— Ну конечно! Чего тянуть? Время — деньги. Тем паче в наш мобильный век. Просто это не телефонный разговор. Лучше возле цирка. В кафе «Колибри». Ровно в четыре. Нет, если вы не можете, тогда в пять.
— Да чего там… В четыре так в четыре.
— Ладно, как скажите, мне всё равно…
… Сергей вполне соответствовал тому призрачному представлению, какое я составил о нём по нашей короткой телефонной беседе. Низенький суетливый крепыш лет тридцати.
Он влетел в уютное помещение кафе, быстро осмотрелся и, встретившись со мной глазами, бросился к столику за которым я сидел. По пути он столкнулся с проплывающей мимо официанткой, с извинениями обогнул её, засмотрелся на её ноги, сбил стул, подхватил его на лету, не дав упасть, и наконец уселся напротив меня и протянул руку:
— Сергей.
— Лёня.
— Ну что? Чай, кофе, сок?
Я не успел ответить, как он уже подозвал официантку и попросил два чёрных кофе.
— Курите, — предложил он, увидев в моих руках пачку сигарет.
— Спасибо, подожду кофе. — Я решил взять инициативу в свои руки. — Итак, вы заинтересовались моим сценарием…
— Каким сценарием? — встрепенулся он и вроде как занервничал.
— Я написал сценарий… Подонок. Это название. Гуляев сказал, что…
— Вашего сценария я не читал!
Он глянул на циферблат наручных часов.
Я растерялся:
— Тогда…
— Но у меня была ваша книга, — затараторил он. — Да, книга. Она осталась у жены. Мы развелись. Как говорится, не сошлись характерами. Всему виной её комплексы. Остальное я не замечал. Мы люди творческие, вы должны меня понять. Я бы легко мог сделать её звездой, наподобие Татьяны Руссовой, но мне нужно слепо доверять. Она должна была верить мне, как эта… Орлова Александрову. Давайте перейдём на «ты». Мы ведь ровесники.
Я не совсем успевал за крутыми переходами его мыслей. Он говорил быстро и легко перескакивал с одной темы на другую. Признаюсь, я так никогда до конца и не привык к этим скачкам.
— Ты женат? — спросил он. — Впрочем, не важно. В этом деле у каждого свой опыт. Но рано или поздно всякий мужчина приходит к одному выводу: бабы — отдельный вид, не изучённый досконально. Согласен? Хотя книгу твою она хвалила. Её понравилось. Я это отлично помню. Потому что редкий случай когда б она оставалась чем-то довольной. Обычно она всё критиковала. Характер, как у старой одинокой учительницы химии — всё её раздражает. Ты, наверное, здорово пишешь.
— Наверное.
— Я-то не читал. Ведь книга осталась у неё. Я оставил ей всё! Пусть подавится. Мне ничего не надо. Взял лишь самое необходимое — зубную щётку, ноутбук и машину. А зачем её машина? Пробки в городе устраивать? Ты не торопишься, время есть? Скоро подойдёт один товарищ. Он всегда опаздывает, но при этом сын дипломата. Старший. Представляешь? Только это строго между нами.
— Что именно?
— Наше предложение.
— Какое предложение?
— Наше.
Официантка принесла кофе. Вновь Сергей открыто залюбовался её ножками. Когда та зашла за барную стойку, он вздохнул и снова глянул на часы.
— Уже скоро, — сообщил он. — Больше, чем на сорок минут он никогда не опаздывал. Порода.
И в это мгновение в кафе вошёл высокий молодой человек в дорогом элегантном костюме. Молодой человек был красив и подтянут. Внешность была идеальной до пошлости: светлые волосы, высокий лоб, голубые глаза… В советском кинематографе актёры с похожей внешностью играли адъютантов белогвардейских генералов или немецких аристократов, служивших в СС.
Ярко, проникновенно, неожиданно, интересно. Алексей Курилко умеет разглядеть в глазах своих современников сокровенное и написать об этом.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.