Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том V - [29]
Ратник московского ополчения. (Из книги Глинки «Русские в доблестях своих, в вере… к Отечеству», С.-П.-Б., 1842 г.).
Лицам, идущим в ополчение, гарантировали ряд материальных благ, своего рода компенсация их тяжелой службы. Дворяне, чиновники получали жалованье, как прежде, сверх того, что получали по службе (здесь офицерам жалованья не полагалось «но важности звания»). За службу по ополчению они получали ордена, чины, как в армии. Ряд свидетельств показывает, что дело награждения было поставлено не рационально, нередки были случаи злоупотреблений, несправедливостей. Вышеупомянутый Зотов рассказывает о майоре Антропове, временном начальнике одной из петербургских дружин, который «по секрету» объявил своим содружинникам, что «если мы хотим получить что-нибудь, то чтобы дали на это, что следует. Он запросил с нас по 200 рублей. Не знаю, на каком основании было это требование, но мы не согласились и получили за всю осаду благоволение, а Антропов — Анну 2 класса». «Это было очень грустно», добавляет автор. Тот же автор передает, что за бой под Полоцком награды были выданы «валовые»: «офицеры, не имевшие орденов, получили орден Анны 3-й степени; штаб-офицеры получили Владимирский крест, а дружинные начальники — Георгиевские». Если были исключения, награды назначались за определенную заслугу, то часто несправедливо. «Протекция везде существует», добавляет Зотов в своих записках. Такая несправедливость могла привести к печальным последствиям; в современном журнале рассказывают «истинное происшествие» с одним молодым офицером-ополченцем, который, увидав из поданного ему незапечатанным конверта, где находился список предполагаемых наград, что его в числе награждаемых нет, совершил подлог, вписав свою фамилию; он получил орден, но совесть не дала ему покоя, он покончил жизнь самоубийством.
Ополченец 1812 г. в крестьянской семье. (Лубочн. карт. в Публичн. Библ.).
Увечным офицерам обещали: состоятельным — чин или орден, несостоятельным — пенсию от дворян. «Петербургские сословия не отрекутся назначить и приличную по смерть пенсию», писал император, имея в виду, конечно, подобное же постановление московского дворянства. Урядники получали жалованье несколько большее, чем простые воины (по 1 руб. 25 коп. в месяц); за храбрость они, равно как и простые воины, получали медали; получившие раны — получали содержание по смерть. Но некоторые помещики находили возможным оказывать крестьянам, попадающим в ополчение, и семьям их другие льготы, которые для этих последних казались реальнее и надежнее, — льготы по рекрутчине, освобождение на год или более даже от податей.
Так создавалось ополчение — сложные приемы действия на националистические чувства, поощрения, понуждения со стороны правительства соответствовали сложным же мотивам, руководившим населением — одни шли из ненависти к врагу, из любви к родине, другие по личным мотивам честолюбия, славы, по бедности, третьи, наконец, по самому настойчивому, самому грубому принуждению.
Так разлагается на составные элементы, крайне разнообразные по своему содержанию, при свете сухих фактов действительности, тот патриотизм, который составлял единственную декорацию чувств, мыслей и поступков деятелей 12 года в изображении восторженных историков-современников. В действительности и здесь люди оставались людьми с их добродетелями и пороками, с их классовыми интересами и классовой враждой.
Хоругвь калужского дворянск. ополчения 1812 г. (Из Булычева).
Первыми были распущены ополчения московское и смоленское (30 марта 1813 г.), постепенно и другие ополчения, действовавшие за границей, получили приказ вернуться на родину (последний указ по этому поводу издан был 28 ноября 1814 г.). После объявления о роспуске назначался срок довольно значительный, в который ополченец должен был вернуться, а помещик принять его. И вот потянулись со всех сторон на родину ополченцы, успевшие к этому времени выработаться в настоящих боевых солдат. Ростопчин пишет, что было бы весьма трудно определить, кто из крестьян ополченцев умер, убит в бою, а кто отстал от своей партии, находится в услужении; таких, по его словам, в московском ополчении наберется с целую тысячу. Другое затруднение заключалось в том, что ополченцы были разбросаны по всем армиям, по всем городам, и мы видим, что отряды московского ополчения сходятся к Москве — они идут из Бобруйска, Борисова, Харькова, Риги. Подобный поход тянулся месяцами. Полки нижегородского, костромского (самых дальних) ополчений — указы о роспуске застают их за границей — идут чуть не полгода; перед нами маршрут 3 пехотного нижегородского полка, только из Гродно до Нижнего рассчитанный на 3½месяца. Прибывающие полки торжественно встречались по губернским городам — в честь офицеров устраивались балы, ополченцам и город и дворянство выставляли угощения.
В это же время правительство было озабочено ликвидацией ополчения. Когда ополченцы московской военной силы (т. е. первого округа) были разверстаны по полкам, офицеры были переведены в армию. Позднее перед роспуском офицерам было предложено перейти на тех же условиях на постоянную военную службу.
