Отец - [28]
— Говоришь, боевая я была, — все так же неторопливо заговорила Варвара Константиновна. — Не сразу я стала такая. Долго не умела я вперед смотреть на свою жизнь. Думала о куске на завтрашний день, о том, что дети вырастают и надо новую одежду справлять. Жизнь я по привычке могла сравнивать только с прошлым: нынче не грозит уж вчерашняя беда, ну и слава богу. Не верила когда-то, что наша власть верх возьмет, считала: бьются наши потому, что деваться некуда. «Терять нам нечего, — говорили, бывало, — кроме цепей». Это мне было понятно. А вот как мир завоюем, и представить не могла. Неужели, думала, гражданскую войну кончим и на весь мир капиталистов пойдем со штыками? Ты не улыбайся, правду говорю.
— Да верю, мама. А теперь как думаешь?
Варвара Константиновна добродушно отмахнулась от него рукой.
— К тому и разговор веду… Революцию, гражданскую войну, разруху я так с оглядкой назад и прожила, пока, наконец, не увидела, что наша-то на самом деле взяла. Вот тут я и стала боевая и тоже начала завоевывать свой мир. Впервые в жизни на высоту свою поднялась. Вот последняя война разразилась, трое сынов наших сражались, а мы с отцом подшипники делали; тяжело было, а мы вперед смотрели и знали: победим, не порушить никому нашего мира. Понял теперь? — Варвара Константиновна бросила на Дмитрия быстрый взгляд, и вдруг он увидел, что, несмотря на седину и старческую обмяклость в лице и всей фигуре, мать его все та же, душа у нее такая же, какой была и тогда, давным-давно, когда она уходила на работу, повязав свои темно-русые волосы кумачовой косынкой.
— Понял, мама! — сказал он, целуя Варвару Константиновну в горячую щеку.
— Не можешь ты понять как следует, Митенька. Ты в свою большую жизнь вошел, когда этот мир был уже завоеван. Оглядываясь назад на прожитое с вершины, как ты говоришь, своих пожилых лет, я вижу свою первую высоту, от которой и твоя и братьев твоих жизнь начинается. Может, и ты видишь, да не совсем ведаешь, что за ней по ту сторону было. Теперь у меня не только старик смотреть далеко вперед умеет, а и сыны, и я сама. Вот в чем, Митя, гордость моих пожилых лет. Ну, теперь ступай в комнаты, а я кухню убирать буду.
XVII
Вечерами семья собиралась в большой комнате. Варвара Константиновна рукодельничала, читала газету или слушала радио. Анатолий сидел за столом, уткнувшись в учебник. Он не стремился к уединению. Вика постоянно задерживалась на заводе, и Танечка дожидалась ее у Поройковых. Марина часто читала детям вслух книжки. Она говорила, что к громкому чтению пристрастилась еще в детском доме и там ее любили слушать.
Не узнать было в эти минуты Марины, казалось, живущей в постоянном кругу несложных, но многочисленных дел, заполняющих все ее трудолюбивое существо. Голос ее вдруг приобретал множество таких оттенков, которых не было в ее обыденной немногословной речи; она хорошо понимала и чувствовала, что читала, и лицо ее светилось истинно артистическим воодушевлением.
Первое время Дмитрий подозревал, что Марина душевно не устроена в семье Поройковых, но стоило ему увидеть и услышать, как она читает, он сразу же догадался, в чем ее личное счастье. В искренней и сердечной преданности и служении всей семье не утонули у Марины чисто материнские любовь и забота об Алеше. Они не были явно заметны, но, например, уйди Алеша вечером гулять или в кино, и Марина не стала бы читать интересную книгу вслух. Да и о всей семье Марина заботилась не как обездоленная вдова, которой деваться некуда, а как о большой семье своего Алеши.
«Если радость материнства так много значит в жизни, то почему радости отцовства могут быть меньше?» — спрашивал себя Дмитрий Александрович, с завистью любуясь Мариной.
В один из таких тихих вечеров пришла Женя. Быстро и как-то гибко скользя по комнате, она поздоровалась со всеми, даже с детьми, за руку и остановилась перед Дмитрием.
— Неужели вы все это время из дома и шагу не сделали? — спросила она. — Марина говорила, что вы просто домосед.
— Я чудесно прожил эти дни.
— Боюсь, у вас терпения надолго не станет. Весь отпуск высидеть в тесном семейном мирке вам, моряку?.. Я сдержала слово: вот билеты в театр, вам и Марине.
— А вы? Не едете? — слишком поспешно, с откровенным огорчением спросил Дмитрий и смутился. «Какая властная, просто победная красота», — подумал он, не зная, куда отвести свое лицо, которое, как ему казалось, выдает его.
— Сколько за билеты, Женечка? — заметив неловкость сына, спросила Варвара Константиновна и выдвинула ящик комода.
— Цена на билетах, деньги могу обождать до получки… — Женя стояла уже в двери. — Обязательно пойду и я. Ведь поездка в театр, Дмитрий Александрович, — это продолжение нашего спора о провинциальности. — Она вскинула руку. — До завтра.
Дмитрий заставил себя не провожать Женю взглядом.
На следующий день Женя и Марина поторопили его выйти из дома за два часа до начала спектакля.
— А вдруг автобусов не будет, придется на трамваях громыхать, — объяснила Марина.
Автобусов действительно не было. Ехали трамваем в тесноте и давке. Дважды стояли у закрытых железнодорожных шлагбаумов.
Антарктика и Москва, китобойная флотилия и городская больница — место действия; пилот вертолета и врач — главные герои романа. Автор показывает своих героев в часы и дни высочайшего духовного напряжения, драматических событий, сложных жизненных ситуаций — это те «звездные часы» в жизни, когда обстоятельства требуют проявления лучших человеческих качеств.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.