Отец — это звучит гордо - [83]

— Лишь бы было «дальше», — мечтательно произнес он, закатывая глаза к потолку.

Запыхавшийся от быстрого бега по лестнице Лавр порывисто распахнул дверь в кабинет Федечки и со счастливой улыбкой не совсем нормального человека замер на пороге. Розгин обернулся. Помимо включенного компьютера, на столе перед ним возвышалась целая гора конфет, а рядом с ней приблизительно такая же по объему куча смятых фантиков. Челюсти парня находились в интенсивной работе и напоминали отходоперерабатывающий комбинат в миниатюре. Юноша буднично взглянул во взволнованные глаза хозяина особняка.

— Ты извини. — Он снял ноги со стола и опустил их на ворсистый ковер. — Клава внизу нашла целый ящик «Южной ночи». Ну, я и отсыпал без спроса…

Лавр добродушно и беззаботно рассмеялся.

— Кушай, о чем речь, — великодушно разрешил он, отирая рукой выступившие на глазах слезинки счастья. — Только сладкое перед обедом — плохо.

— Обед не скоро, — разочаровал родителя Федечка. — Тетка еще не готовила. Она не может готовить, если кухня не вылизана.

— Ну и не надо!

Федор Павлович небрежно махнул рукой, при этом внимательно изучая каждую черточку лица своего отпрыска, ради которого он каких-то пару часов назад добровольно сложил с себя воровскую корону. А ведь когда-то Лавр так целенаправленно шел к ней, так гордился ее получением. В этом были все его жизненные стремления. И вот сейчас приоритеты неожиданно сменились. Но вор не жалел об этом.

— Хочешь, мы поедем куда-нибудь? И закажем чего-нибудь? — предложил он Розгину.

— Чего?

— Вкусного. И запретного. — Лавр хитро прищурился и на всякий случай бросил опасливый взгляд себе за спину. Не дай бог, его сейчас услышит Мошкин. — То, что мне нельзя, а тебе — не по карману.

Федечка размышлял над альтернативой всего секунду. Затем пружинисто выбросил свое юношеское тело из уютного кресла на колесиках и поднялся на ноги. Глаза его засветились чисто мальчишеским азартом.

— А поехали! — принял он предложение отца.

Розгин покинул свое рабочее место перед монитором, даже не удосужившись выйти ни из одной программы, и вплотную приблизился к Лавру. Они открыто улыбнулись друг другу, а затем, подобно самой дружной семье в мире, бок о бок покинули кабинет. Спускался по лестнице Лавриков уже не так бодро, как до этого преодолел то же пространство вверх. Федечка слегка обогнал его и проворно проскочил мимо открытой двери буфетной. То же самое сделал и Федор Павлович.

Они вышли на улицу и остановились возле допотопного автомобиля, гордости хозяина. Из раскрытого окна первого этажа, где располагалась взятая Клавдией на абордаж стерильности буфетная, доносилась оперная ария из итальянской классики. Лавр с усмешкой покачал головой:

— Завел шарманку…

Затем он открыл перед сыном заднюю дверцу «Чайки», и Розгин забрался в салон. За руль сел сам Федор Павлович. Ключ уже был готов провернуться в замке зажигания, как раскоронованный законник с досадой хлопнул себя по высокому лбу.

— Во блин! — нервно высказался он.

— При чем здесь «блин»? — с ходу парировал Федечка, памятуя о своем недавнем разговоре с родителем. — «Блин» — это суррогат!

— Я ж водить не умею, — доверительно и несколько смущенно признался ему Лавр.

— И я. — Парень пожал плечами.

— Стыдоба какая! — Несколько секунд Федор Павлович лихорадочно барабанил пальцами по приборной панели автомобиля. — Надо Санчо…

— Не надо Санчо, — запротестовал сидящий рядом юноша. — Тетка им очарована. Пусть поворкуют…

— А как же?.. — Лавриков был откровенно выбит из колеи.

— Доберемся на такси, — высказал свою идею Федечка и первым покинул салон «Чайки».

Лавр выбрался следом. Такое простое разрешение ситуации никогда бы не пришло ему в голову. При былом изобилии автотранспорта и людей, способных в любой момент доставить авторитета в необходимый пункт назначения, Федор Павлович успел забыть о существовании такой сферы услуг, как такси. Он все еще продолжал жить в мире кино, как выразился Федечка. Но сейчас уже настало время выбираться из грез.

Розгин решительно зашагал к стальным воротам и покинул территорию через калитку. Лавриков неотступно и без лишних пререканий последовал за сыном.

Романтики-беглецы и не подозревали, что их вылазка не осталась незамеченной в особняке. Завершив процесс мытья полов, прошедший под лирические аккорды итальянской музыки, Клавдия переключилась на посуду. Едва она заняла рабочую позицию возле раковины, Санчо с задумчивым выражением лица приблизился к раскрытому окну. Опытный взгляд некогда лихого налетчика практически сразу выхватил спину Лавра, исчезнувшую в створе металлической калитки. Мошкин нахмурился и машинально нажал кнопку «стоп» на расположенном у него под рукой кассетнике. Мелодия резко оборвалась на самой кульминационной точке.

— Куда?! — недовольно буркнул Александр, обращаясь к самому себе. — Куда их несет?

Клавдия прервала свое занятие и тоже приблизилась к подоконнику. Она выглянула из-за массивного плеча Санчо, но уже никого не увидела.

— Да пусть погуляют, — беспечно заявила она. — Наверно, им есть о чем поговорить.

Однако слова женщины нисколько не убедили Мошкина. Напротив, он нахмурился еще больше и, машинально выудив кассету из магнитофона, бережно опустил ее в нагрудный карман своей рубашки. Стильного пиджака, в котором Санчо щеголял на воровском собрании в «Александре Невском», на нем уже не было. Отсутствовал и туго затянутый под горлом галстук. Все это в настоящий момент мирно покоилось на спинке кухонного стула с кожаной обивкой.