Отец — это звучит гордо - [70]

— Это — оппонент? — презрительно скривился кавказец.

Федечку не обидели последние слова. Напротив, он весьма пренебрежительно раздвинул губы в улыбке и принял, наконец, в кожаном кресле достойное положение. Даже слегка наклонился вперед для убедительности.

— Из-за чего базар, ребята? — весело вопросил он, подмигнув седовласому банкиру. — Из-за свалки металлолома, на которой долгов — Гималаи! Девятнадцатый век это! Заводишко снести надо, землю очистить, потом инвестиций вбухать миллиард… Зачем? — Он резко бросил на стол принесенную с собой стопку бумаг. — Напротив, через дорогу — пустырь!

— Пустырь — Дюбеля, — покачал головой Лавриков, но взгляд его непроизвольно сфокусировался на отпечатанных листах бумаги. Что там еще накопал его гениальный отпрыск?

— Так обменяйте его на ржавого монстра, — внес предложение Розгин. — Возьмите пустырь, никто не в обиде — чендж есть чендж, город спасибо скажет. А мы на пустыре компактное производство наладим… — Он картинно пожал плечами. — Ну, к примеру, вихревых генераторов.

— Чего? — переспросил финансовый воротила в голубой рубашке.

— Каких еще генераторов? — с ходу подхватил Гамлет.

Неприязнь по отношению к нахальному пацану в душе кавказца нарастала с каждым мгновением и приобретала вполне реальные очертания.

— Мужик один тверской изобрел, — все так же спокойно продолжал развивать свою мысль Розгин. — Обычный электронасос плюс несколько трубок железных, в которых вода так закручивается, что тепла возникает навалом! Обогревай хоть дом, хоть все Министерство энергетики. КПД — сто семьдесят процентов, почти вечный двигатель!.. Да я в Интернете пошарю — десятки проектов вам подберу с копеечным вложением, которые на фиг большим начальникам не нужны!

Федечка самодовольно взирал на собравшихся в кабинете хмурых мужчин. Его распирала гордость от собственных слов, и парню искренне хотелось, чтобы его идеи поддержали окружающие. Но в результате его пламенная тирада привела совсем к другому. Можно сказать, кардинально противоположному. Тучный банкир с трудом высвободил тело из пленительных объятий кожаного кресла и поднялся на ноги во весь свой невысокий рост.

— Юноша! — саркастически произнес он не без доли холодности в голосе. — Копеечные проекты никому не нужны, потому как они — копеечные, с них красть нечего. Это — аксиома нашей действительности, юноша. Стыдно не знать! — Он улыбнулся и повернул голову в сторону криминального авторитета. — Лавр, не обижайся, мне пора. В одиннадцать из Центробанка комиссия. — Седовласый бросил взгляд на наручные часы и обратился уже к засуетившемуся у него за спиной помощнику: — Генуля, поехали.

При полном гробовом молчании банкир прошествовал к выходу из апартаментов Федора Павловича, но уже от самой двери обернулся, водрузив пухлую кисть на золоченую ручку.

— Вы, как договоритесь, меня в известность поставьте, — хмуро произнес он и в заключение покосился на Розгина. — Всех благ!

Седовласый покинул помещение, а вслед за ним ушел и преданный шефу, как сторожевая собака, суетливый референт в узких брюках. Дверь захлопнулась, а в кабинете Лавра по-прежнему никто не спешил нарушать установившегося молчания. Даже Гамлет с его природной словоохотливостью помалкивал, ожидая дальнейшего развития событий. Он лишь тихо скрипнул зубами и испепелил навязанного ему в младшие советники оппонента ненавидящим взором.

Федечка растерялся и уже с некоторой опаской покосился на большого босса. Лавр тяжело вздохнул.

— Я же прав! — почти жалобно простонал Розгин, тем самым по-детски оправдываясь в глазах окружающих, да и в своих собственных.

Федор Павлович ничего не ответил на эту его отчаянную реплику. Пассивность криминального авторитета окончательно вывела из себя Гамлета. Он рассчитывал лицезреть бурю, обрушенную на голову сопливого юнца, но этого не происходило. Отцовские чувства оказались в могущественном Лавре сильнее его же непререкаемого авторитета. Только сейчас кавказец осознал это в полной мере. Он резко вскочил на ноги и подхватил с подлокотника кресла свой черный портфель.

— И я пойду, раз не нужен! — с вызовом произнес он.

Но как показали дальнейшие события, не для всех Лавриков был таким мягким и пушистым.

— Сидеть! — грозно рыкнул он, как дрессировщик на цирковой арене, имеющий дело со злобными хищниками. Только кнута не хватало в его правой руке.

Гамлет замер на месте как парализованный.

— Ребята, — ласково подал голос с дивана сохранявший все это время полное молчание Санчо, довольствовавшийся до сего момента лишь пассивным созерцанием происходящего. — Давайте жить дружно. Хотя бы между собой. Ведь и правда. — Мошкин рассчитывал сгладить напряжение в комнате. — Зачем он нужен, этот завод? Разве у нас заводов мало? И банька протопилась…

— Санчо, — зло прошипел Гамлет. — Ты тоже стал экономическим советником? Средним?

Миролюбивые интонации Александра Мошкина позволили Федечке взять себя в руки и вернуть утерянный было внутренний апломб. Он уже не выглядел таким растерянным и несчастным, как несколько минут назад. В голове его зародилась одна интересная мыслишка. Но ее следовало проверить.