Отец — это звучит гордо - [63]

С этими словами паренек круто развернулся и направился к широкой лестнице, ведущей на первый этаж. Но едва он успел сделать пару шагов, как белоснежная дверь в кабинет Лаврикова резко распахнулась, и в холл выскочил как оголтелый какой-то розовощекий мужик в черном, застегнутом под горло френче. Левую скулу этого почтенного господина украшал косой шрам в форме месяца. Он замер на пороге и сфокусировал взор на Ессентуки. Расплылся в счастливой улыбке идиота.

— Есть добро, Ессентуки, — радостно кивнул красномордый, брызжа слюной. — Достань этого пиццедела!

Шеф секьюрити, будто ждал долгое время этого своего звездного часа, живо отлепился от подоконника и коротко кивнул.

— Хоть что-то, — буркнул он себе под нос и, позабыв обо всем на свете, устремился к лестнице.

Громко топая огромными туфлями по полу и болезненно морщась от причиняемого нестрижеными ногтями на ногах дискомфорта, Ессентуки промчался мимо Федечки и, перескакивая через две ступеньки, заторопился вниз. Но проворному молодому человеку, каковым, вне всяких сомнений, и являлся Федор Розгин, не составило труда настигнуть амбала у подножия лестницы. Парень схватил Ессентуки за руку чуть выше локтя.

— С собой меня возьми, слышь? — последовало непредвиденное предложение.

Ессентуки даже опешил на мгновение от такого неожиданного поворота событий. За многие годы, на протяжении которых он трудился на этой непростой ниве теневого бизнеса, особенно в подчинении у Федора Лаврикова, здоровяк привык жить согласно строгим и беспрекословным инструкциям. То есть по заранее обговоренному распорядку. Нештатных ситуаций Ессентуки принципиально не признавал, да и, честно говоря, в глубине души побаивался их.

— Команды не было, — запротестовал он и попытался выдернуть свою могучую руку из цепких пальцев юноши.

Особой силы он, конечно, не прилагал, но зато Федечка, напротив, интуитивно почувствовав, что наклевывается некое интересное мероприятие, еще больше усилил свою хватку.

— Как не было?! — воскликнул он с откровенным негодованием. — Я в курс дел вхожу! И была команда содействовать.

— Здесь не дело. — Ессентуки заозирался по сторонам в поисках поддержки, но рядом, как назло, никого не оказалось. — Здесь разборочка.

— Выходит, разборка — не дело? — прищурился Розгин, без труда уловив колебания телохранителя.

Начальник службы безопасности свободной от плена рукой озадаченно поскреб свой бритый затылок. Размышления не заняли слишком много времени. Ответ на поставленный вопрос был вполне очевиден.

— Дело, — в итоге вынужден был признать Ессентуки с явной неохотой в голосе.

— Что и требовалось доказать! — радостно заключил Розгин.

Федечка открыто улыбнулся, отпустил руку телохранителя и первым направился к выходу из особняка. Вдвоем они вышли на улицу. В черном джипе, припаркованном на расстоянии не больше двух метров от крыльца, уже расположился знакомый Розгину водитель. Пара крепких ребят из бригады Ессентуки в нетерпении топталась рядышком, ожидая соответствующего распоряжения босса. Ребятки походили друг на друга как сиамские близнецы, и отличить их можно было только по цвету рубашек. У одного она была желтая, у другого — сиреневая. Но Федечка не стал вдаваться в подобные тонкости. Сейчас его интересовало совсем другое.

Ессентуки спрыгнул с крыльца и уверенно взмахнул волосатой ручищей. Это и был тот самый долгожданный сигнал. Боевики восприняли его быстро и правильно. Джип заурчал, а близнецы мигом втиснулись в прохладный салон, плотно сжав по бокам уже успевшего просочиться внутрь и разместиться на заднем сиденье Федечку. Начальник службы безопасности сел рядом с водителем. Металлические ворота, приведенные в действие скрытым механизмом, любезно выпустили с территории отправившуюся на разборки бригаду. В салоне автомобиля сразу установилось гробовое молчание, и в этом состоянии было что-то гнетущее. Никто из присутствующих не пожелал ввести в курс дела молодого любителя разборок. В силу того, что опять же не было соответствующих инструкций.

Но Розгина не устраивала такая постановка вопроса, и он решил взять инициативу в собственные руки.

— Что это за дело? — Парень с трудом выудил свое щуплое тело из тесных объятий сидящих по бокам братков и склонился к Ессентуки. — Почему пиццедел?

Телохранитель Лавра явственно осознал для себя, что просто так от дотошного парнишки ему не отделаться. Придется делиться с ним информацией, а далее, как следствие, привыкать к неотвязному присутствию балласта в лице новичка. Вот и свалился же как снег на голову. Нянчись теперь с ним. Ессентуки тихо и незаметно для окружающих скрипнул зубами.

— Ну, один тип открыл не то чтобы ресторан, а… Ближайшие дома на заказ обслуживает, пацаны уличные по квартирам пиццу таскают, — вяло приступил он к дежурным объяснениям, изображая на лице неподдельную скуку, связанную с тем, что ему, опытному бойцу и профессионалу, приходится втолковывать салаге такие простые и элементарные вещи. Дескать, и сам бы мог догадаться, не маленький. — Кино, одним словом. Клиентурой с ходу оброс. Дома-то новые, публика молодая, жратву стряпать не любит. Только вот с крышей, падла, блефанул. — Начальник службы безопасности презрительно сплюнул в открытое боковое окно и неспешно полез в карман за сигаретами. — А Краснокожий проверил… Краснокожий здесь смотрит… — Ессентуки прервался на полуслове и переключил внимание на своих подчиненных. — Сегодня — просто погромчик, — оповестил он близнецов. — Без мордобоя. Один раз в зубы я сам ему дам, и пока — все. Чисто предупредительное мероприятие.