Отец — это звучит гордо - [62]

— Отдыхаешь? — добродушно осведомился Гамлет.

Ессентуки молча кивнул и вновь затянулся ароматной сигаретой. Присутствие в его личной идиллии кого-то еще не входило в планы начальника службы безопасности, и он искренне надеялся, что общество Гамлета не будет чересчур долгим и навязчивым.

Но уроженец солнечного Кавказа пожаловал не просто так. Выдержав непродолжительную паузу, он повернул голову к обнаруженному в ночи собеседнику.

— Ессентуки, ты мне ответь, да? — осторожно забросил он удочку, хотя на большую удачу в общем-то не рассчитывал. Так, для пробы, спросил: — Что у нас за отрок появился?

Ессентуки запрокинул голову вверх и медленно выпустил тоненькую струйку дыма. Хмуро покосился на Гамлета, а затем перевел взор на свои босые ноги. Выходя вечером на улицу, шеф секьюрити принципиально не надевал никакой обуви. Любил ощущать стопами прохладную поверхность почвы.

— Сын, — коротко ответил он.

— Чей?

Кавказец лукаво прищурился, но Ессентуки не мог заметить этого в темноте. Да, честно говоря, он и не поворачивался больше к собеседнику лицом. С умным видом рассматривал корявые ногти у себя на ногах и мысленно прикидывал, когда же ему улучить подходящий момент и заняться давно уже не проводимым педикюром. Неудивительно, что большая часть обуви казалась Ессентуки узкой. Ноги подросли спереди естественным путем.

— Мы все — чьи-нибудь сыновья, — медленно, с расстановкой произнес телохранитель. — Случается, что и дочери. Так сказал хозяин, — поспешил пояснить он, дабы Гамлет не заподозрил его в склонности к философским изречениям, которой за Ессентуки сроду не водилось. — Ясно?

— Ясно. — Кавказец понизил голос до шепота и огляделся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто их доверительную беседу. — Его сын?

Ессентуки склонился вперед и загасил наполовину выкуренную сигарету о нижний краешек крыльца. Окурок выбрасывать не стал, а аккуратно положил его рядом с собой. Все было рассчитано по графику. Курево, затем свежий воздух, потом опять курево. А две сигареты начальник службы безопасности на улицу не брал. Довольствовался смакованием одной.

— Я тебе ничего не говорил, — коротко бросил он, по-прежнему не удостаивая собеседника взглядом. Вытянул ноги вперед, а сам уткнулся согнутыми локтями в дощатую поверхность крыльца.

Гамлет расплылся в слащавой улыбке. Его подозрения, зародившиеся там, возле бассейна, после случайно подслушанного кусочка беседы между Лавром и Санчо, оправдались на сто процентов. Вот что значит объявиться в нужное время в нужном месте. Считай, полдела сделано. Дальше все от мозгов зависит. От степени интеллекта. А к слову сказать, Гамлет не считал себя глупым человеком. Даже напротив.

— Я ничего и не спрашивал. — Кавказец пружинисто поднялся на ноги и расправил складки на своих модных дорогих брюках. — Тем более мы — одна команда, да?

Ессентуки промолчал, но это нисколько не обидело Гамлета. Он даже и не заметил подобной небрежности. Не прощаясь, лавровский советник по экономике отошел от крыльца и направился к своему припаркованному неподалеку автомобилю. Мысли роем вертелись в его голове, но сосредоточиться на какой-то одной, наиболее важной, он все еще не мог.

Гамлет забрался в автомобиль, еще раз огляделся по сторонам и завел двигатель. Иномарка призывно заурчала, приветствуя законного владельца. Гамлет выжал сцепление.

Металлическая створка ворот со скрипом откатилась в сторону, выпуская запоздалого визитера. Гамлет задумчиво насвистывал себе под нос какой-то неразборчивый на слух мотивчик. Полная луна на мгновение скрылась за облаками.

Глава 10

Появление косматого мальчишки в залитом солнцем холле на втором этаже, где перед личными апартаментами Федора Павловича на кривоногом диване и приставленных к нему стульях сидели три-четыре человека, вызвало неподдельное удивление у прибывших с визитом криминальных элементов. Все эти люди прекрасно знали друг друга в лицо и по кличкам. Им либо не раз приходилось принимать участие в одном и том же деле, либо кто-то с кем-то сидел. Одним словом, тесный, замкнутый мирок, где все повязаны тонкой ниточкой. Появление в их кругу человека постороннего — уже сам по себе факт удивительный и даже немного настораживающий. Федечка же, напротив, бодро окинул взглядом всех присутствующих здесь угрюмых сорокалетних мужиков и с радостью узрел возле раскрытого настежь окошка уже знакомую ему крупногабаритную фигуру Ессентуки.

— К Лавру можно? — обратился он напрямую к начальнику службы безопасности.

Ессентуки в ответ лишь неопределенно пожал плечами. Дескать, мне без разницы. Но вот собравшиеся в холле гости так не считали. Один из восседавших на диванчике, коротко стриженный блондин с бородкой клинышком, сухо откашлялся и неприязненно зыркнул в сторону юноши.

— Очередь, — жестко заявил он.

— Да, вижу. — Розгин смешно наморщил острый нос. — Но я, как бы сказать… Я — блатной.

Сосед бородатого по дивану, облаченный в зеленый, под цвет глаз, пиджак, лениво зевнул и небрежно бросил через губу:

— Здесь все блатные, — и, подражая своему собрату, веско заключил: — Очередь.

— Ясно, — недовольно буркнул Федечка. — Если что, предупредите, я — за вами…