Отец — это звучит гордо - [48]

Вор в законе открыл дверь и уверенно вышел на порог, восстанавливая сбившееся от волнения и спринтерского кросса по лестнице дыхание. Пальцы рук слегка подрагивали, а сердечко упорно не желало входить в привычный для него жизненный ритм. Навстречу Лаврикову уже поднимались Клавдия и Федечка.

Розгин открыто встретил пристальный взгляд воровского авторитета, и с минуту, наверное, сын и отец внимательно разглядывали друг друга. Лавр очень много надежд возлагал на эту первую встречу. Ему казалось, что будет достаточно секунды, дабы прочесть в Федечкиных глазах все его былое существование. Понять его душу, узнать его стремления, желания, найти схожие родственные приоритеты.

Но этого не произошло. Пока еще перед Лавриковым стоял абсолютно чужой, незнакомый ему паренек. И кто знает, прикинул про себя Лавр, быть может, на то, чтобы сблизиться с юношей и проникнуть в самые затаенные уголки его души и сознания, не хватит и оставшихся лет жизни. Но тем не менее, вор в законе твердо решил для себя, что он будет стремиться к этому моменту, будет обязательно стараться наверстать упущенные годы общения с потомком. Сейчас парнишка ему просто нравился, вызывал симпатию, и этого пока было достаточно. Мысли Федора, посетившие его за эту минуту, остались для Лавра загадкой.

Клавдия тактично откашлялась, и этот звук вернул хозяина особняка в реальность. Федор Павлович даже вздрогнул всем телом. На него в это мгновение были устремлены нежелательные взгляды его же личной охраны, и замешательство босса могло быть неверно истолковано. Еще припишут, чего доброго, старческой слабости и маразму. Подрыв авторитета. Лавр, насколько это было возможно, взял себя в руки.

— Прошу. — Он отступил в сторону, пропуская гостей в дом. — Проходите.

Федечка шагнул внутрь первым, заинтересованным взглядом окидывая роскошный интерьер особняка. Никогда прежде ему не доводилось бывать в таких по-настоящему царских палатах. Одно уже ощущение безразмерности дома заставило его с уважением тихо хмыкнуть. Все остальное и подавно напоминало ему сказочный дворец. Рот парнишки непроизвольно открылся, но он тут же поборол свое шоковое состояние и придал лицу бесстрастное пассивное выражение. Он изначально собирался показать невесть откуда взявшемуся работодателю, что тоже знает себе цену.

Федор Павлович незаметно приблизился к Клавдии и тихо-тихо прошептал ей почти на ухо:

— А ты… вы… может, в буфетной подождете? В буфетной к чаю все есть. Заварка, кипяточек… — Он был сам не свой, и женщина оценила его состояние.

Препятствовать желаниям хозяина она не стала и, сопровождаемая одним из ребят Ессентуки, двинулась в заданном направлении. Лавр облегченно перевел дух. А Федечка уже с плохо скрываемым интересом взирал на спускавшегося по широкой лестнице полного круглолицего мужчину, облаченного в широкую футболку ярко-красного тона. Федор Павлович непроизвольно улыбнулся. Он прекрасно знал, что любопытный от природы Санчо не сможет долгое время усидеть на месте и под каким-нибудь глупым предлогом обязательно продефилирует мимо прибывшего паренька с целью его оценки вживую. Лавриков поманил соратника пальцем.

— Это мой… — Авторитет на мгновение замялся. — Типа дворецкого. Или камердинера… Или лучше управделами, — нашелся он наконец. — Александр Михайлович по прозвищу дядя Санчо.

Мошкин не мог не заметить того факта, что Лавр, пытаясь скрыть свое собственное волнение, излишне переборщил с патокой в голосе. Но тут уж пусть сам решает, как ему себя вести с сыном. Александр приблизился к юноше и протянул ему руку в знак приветствия.

— Очень приятно. — Федечка наигранно равнодушно тиснул пухлую ладонь «дворецкого».

— А это, — Лавриков уже обернулся на зашедшего в дом шефа секьюрити, — завотделом безопасности Ессентуки.

— Страшно приятно, — изрек молодой человек с долей иронии. — Мы уже познакомились. Кличка какая?

— Кличка — Ессентуки, — вновь повторил Федор Павлович, хотя парень и обращался вовсе не к нему, а напрямую к амбалу.

— А звать тогда как по-нормальному? — не унимался Федечка, пожимая руку очередному верному приспешнику авторитета.

— Ессентуки, — нервно окликнул Лавриков телохранителя, раздраженный его упорным молчанием. — Как тебя нормально зовут? Мальчик интересуется, скажи.

Справедливо будет заметить, что Федор Павлович и сам не знал имени верного подручного. Все те годы, на протяжении которых он знал начальника своей службы безопасности, тот оставался для него просто Ессентуки. И никак иначе. На фига нужны паспортные данные?

— Без разницы по-нормальному, — лихо отрапортовал тот, и авторитет мысленно усомнился в том, что и сам Ессентуки знает свое настоящее имя.

— Ему без разницы. — Лавр с улыбкой повернул голову к сыну. — Ессентуки — тоже хорошо. Лет восемь назад наладил человек выпуск минералочки: вода из-под крана, сода, немножко этикеток и навар под тысячу процентов. Вот и прилипло «Ессентуки». — Увлеченный повествованием, связанным с историей жизни своего подручного, в результате которой он и получил в свое время данную кличку, Лавриков слишком поздно осознал, что болтает лишнее. Молодому пареньку совершенно не обязательно знать все эти криминальные подробности. Вор в законе осекся на полуслове. — Впрочем, это я так, к слову… У нас еще Гамлет имеется по экономическим вопросам, — завершил он, соскакивая со скользкой, опасной темы.