Отец — это звучит гордо - [33]

Мошкин против своей воли открыл глаза. Необходимость быть все время начеку и не упускать из виду трамвай, в который, наплевав на все правила установленной безопасности, уселся Лавриков, не позволяла Санчо в полной мере расслабиться.

А Федор Павлович тем временем, оказавшись в самой толчее трамвайной сутолоки, ненавязчиво проскользил взглядом по окружавшим его пассажирам, приценился и стал уверенно пробираться в центр вагона. Со всех сторон на воровского авторитета злобно зашипели, выражая крайнее неудовольствие его в высшей степени наглыми действиями. Облюбованный Лавром тучный господин в зеркальных солнцезащитных очках и просторном легком пиджаке располагался уже в непосредственной близости. Вор сделал еще несколько коротких телодвижений и обогнул толстяка.

— Позвольте…

Лавр слегка коснулся мужчины, а тонкие сухощавые пальцы проворно нырнули в задний карман брюк. Движения авторитета были точными, ловкими, естественными. И главное — абсолютно незаметными для окружающих. В том числе и для самой жертвы. На всю операцию у Лаврикова ушло не больше двух секунд. Он даже не сбросил заранее выбранного темпа передвижения по вагону. Тучный господин в зеркальных очках остался позади, а Лавр уже сжимал в руках его толстый, туго набитый бумажник. Счастливая улыбка озарила лицо законника. Он повертел добычу в руках, как бы ощущая всю ее значимость, и после этого небрежно бросил себе под ноги.

— Это не вы лопатничек уронили?

Он осторожно коснулся плеча обчищенного им мужчины, а сам энергично присел на корточки и вновь подхватил кожаный бумажник. Поднялся во весь рост, демонстрируя толстяку свою «находку». Рука мужчины дернулась к заднему карману и поймала лишь пустоту. Он приподнял очки на лоб, изумленно взирая на честного человека. Будучи человеком здравомыслящим и всю свою сознательную жизнь проведшим в варварской стране под названием Россия, мужчина был сражен наповал необъяснимым с точки зрения логики, но благородным поступком незнакомого пассажира.

— Ваш или нет? — продолжал допытываться Лавр все с той же обезоруживающей улыбкой на лице.

— Мой! — обрадованно кивнул тучный. — Спасибо!.. Надо же!..

— Надо, — строго пожурил его Лавриков, как учитель проштрафившегося школьника. — Поаккуратней надо.

Не добавив больше ни слова, Лавр развернулся и достиг ближайшей к нему двери как раз в момент остановки трамвая.

Двери все с тем же неприятным скрежетом отворились, и авторитет молодцевато спрыгнул со ступенек на гладкий асфальт. Настроение у него было приподнятым. Насвистывая себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, он приблизился к припаркованной у обочины «Чайке» и, потянув на себя дверцу, юркнул в салон. Санчо снял наушники, выключил плеер и оценил цветущую физиономию Лавра как крайне тяжелое состояние душевнобольного человека. Но Федора Павловича такими пустяками было не смутить. К тому же он пребывал в очень уж благостном расположении духа.

Водитель плавно тронул «Чайку» с места, и автомобиль стал стремительно набирать скорость. Лавр откинулся на спинку сиденья и многозначительно поднял вверх растопыренную пятерню. Любовно осмотрел руку со всех сторон.

— Пальчики… — ласково пропел он.

— Что «пальчики»? — покосился в его сторону Санчо.

— Представь, еще работают. — Лавр с гордостью продемонстрировал соратнику каждый свой перст в отдельности, а затем поиграл ими в воздухе. — Пальчики-мальчики… Пальчичушечки!.. Как в самой беззаботной молодости.

Мошкин взирал на босса уже не просто с сочувствием, а, прямо скажем, с неподдельной тревогой. Он уже подумывал о том, что следует достать из кармана мобильный телефон и прямо сейчас проконсультироваться с каким-нибудь толковым медиком. Санчо пристально вгляделся в зрачки Лавра, и они тоже показались ему не вполне здоровыми.

— Лавруша, тебя собаки не кусали? — участливо поинтересовался он.

— Какие собаки? — Слова восседавшего рядом Александра безбожно выдернули вора в законе из состояния эйфории.

— Бешеные.

— Нет. — Лавр нахмурился. — А в чем дело?

— Зачем тебе это? — Мошкин осторожно кивнул на руки авторитета.

Лавриков от души расхохотался. Он только сейчас в полной мере уловил ход мысли своего верного подручного.

— Да просто так, — радостно сообщил он. — Для ощущения… Ну… Что я живу еще! Причастен к жизни. — Лавр полез во внутренний карман пиджака за сигаретами. — И нервы разрядились. Полегчало, знаешь…

— Представляю, — хмуро заявил Санчо. — Куда мы теперь?

Лавр размышлял на эту тему несколько секунд. Настроение требовало чего-то особенного. Какого-нибудь непривычного финта. Чего-нибудь эдакого! И оригинальное, на его взгляд, решение незамедлительно созрело в голове.

— Машину новую хочу! — на выдохе произнес авторитет.

— Наконец-то! — Теперь и Санчо радостно осклабился.

Он давно уже намекал шефу на то, что пора бы сменить допотопный вид транспорта. И вот день «икс» настал. Ну как тут не возликовать?

Плотно сжав губы в тонкую единую линию, Дюбель, он же Виктор Гроцкий, на бешеной скорости мчался по пустынному загородному шоссе навстречу красному диску заходящего на горизонте солнца. Гроцкий неспешно сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, прикуривая. Едкий табачный дым приятно заполнил легкие. С истинным наслаждением Дюбель энергично затянулся несколько раз подряд, после чего сигарета, не успевшая истлеть и до половины, кувыркаясь в воздухе, полетела к обочине. Виктор притопил педаль газа до самого основания, скорость увеличивалась с каждой секундой и в итоге сумела достичь максимальной отметки на спидометре. Дюбель резко ударил по тормозам. Машина с диким свистом шин пошла юзом по раскаленному асфальту, разворачиваясь на девяносто градусов. Ее вынесло на встречную полосу, но Гроцкий тут же интенсивно закрутил баранкой, выравнивая своего стального коня.