Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков - [42]

— жертвы “коллективных представлений” Магизма. Они парализовали творческую активность и религиозный гений человека, ибо только в сознании личной ответственности и духовной свободы находит он своё высшее призвание как образ и подобие Творца Вселенной»[82].

Человек, который испытывает благоговение перед всем живущим, предстоит перед Богом как разумное, ответственное создание, понимающее своё место на лестнице эволюционного развития. О своём величии, о том, что он промыслом Божиим является вершиной мироздания, человек узнает из Священного Писания.

«Человек в состоянии благодати, — говорил Блез Паскаль, — возвышен над всей природой, уподобляется Богу и становится способным к общению с Ним…» [83]. Также и отец Александр полагал, что человек–христианин сможет подняться так высоко, что будет покорять природу. Ибо Христос обещал: «Уверовавших будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить иными языками; будут брать змей, и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк 16. 17–18).

Значит, сила Духа в грядущем должна всё время возрастать. Мы не видим этого, потому что идём слишком медленно, а также потому, что вера наша слаба. Однако батюшка считал, что эту веру можно воспитывать, углублять и сделать её источником сил для своего труда, для всей жизни.

Эволюция — это чудо. А всякое настоящее чудо берет начало в бесконечной деликатности Господа. «Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит». (Ис 42.3) Если в природе Бог действует через эволюционные процессы, так сказать, «на квантовом уровне», то в истории — через «малых сих», через тех, кого Писание называет «нищими духом». В любом случае, Он действует в жизни прикровенно. Его действие надо отгадать, узнать. Инструмент для этого узнавания — вера.

Чудо никогда не выражается в авторитарных или демонстративно–тектонических событиях. Вот почему пророк Илья узнает Бога не в громе и землетрясении, а в веянии тихого ветра. И Господь, когда ученики от Него требуют карательных жёстких мер, говорит: «Не знаете, какого вы духа» (Лк 9. 55). Умаление, кротость, смирение — качества Богочеловека, через которые мы узнаем природу Небесного Отца. Человек, который воспитывает в себе эти качества, не только обретает любовь к Богу, но и гармонизирует свои отношения с природой.

Беседуя с детьми, батюшка как‑то сказал: «Когда мы прихлопываем комара, нам это должно быть неприятно, но мы это делаем в борьбе за жизнь. Если мы это понимаем, то придёт время, когда нам станет противно посягать на всякую жизнь, и вот тогда найдутся средства от этого избавляться по–другому».

На этом он ставил таинственную точку. Возможно, он имел в виду глубокое мистическое управление природой, которое отчасти было ему знакомо.

Отец Александр был как бы посланцем из будущего. Все пророки и святые — это посланники из будущего, потому что, несмотря на их человеческую природу, в них живёт полнота Христова. Батюшка свидетельствовал собой, что настоящая вера — это не теория, а сила жизни. В лекции, прочитанной Великим Постом, он говорил:

«Люди свидетельствуют о Господе тем светом, тем изменением своей жизни, которое они приобретают под действием силы Христа, Силы Божией. Именно это можно увидеть в Церкви по–настоящему. Не архитектуру, не камень, а созидание, преображение новых людей, людей Нового света. Свет во тьме светит. Тьма не изымается, но свет, которым светят люди, и есть тот свет, который виден во тьме. Это есть главное свидетельство Царства Божия, то есть силы Божией, пришедшей в мир».

10

Двадцать веков христианства по сравнению с десятками тысяч лет язычества — слишком малый отрезок времени, чтобы Царство Божие проявило себя в истории в полной мере. Полуязыческая ментальность, унаследованная нами от средних веков, особенно процветает там, где Церковь продолжает сохранять зависимость от государства. Только «теряя связь с государством, — говорил батюшка, — Церковь освобождается от балласта номинальных последователей. Напротив, превращение христианства в официальную идеологию чаще всего приводит к уродливым явлениям, отравляющим церковную жизнь. Гораздо лучше, когда “язычник” любой формации исповедует себя таковым, чем когда он в угоду среде называется христианином» [84].

Отец Александр вообще не признавал средние века полноценной христианской эпохой. Это был период язычества, в котором лишь местами присутствовали очаги евангельской веры, то есть христианство существовало в эмбриональном состоянии. Да и сейчас оно — «младенец, со всеми ошибками и слабостями младенца» [85]. В книге «На пороге Нового Завета» батюшка писал, что в средние века в церковном сознании доминировал «Домострой», а богослужение было пропитано ритуалистикой и механическим заклинательным духом. То есть язычество было во всём.

И сегодня, как прежде, мы видим засилье бытового приземлённого «христианства». Причина тому — нерешённость двух основных проблем: отношение к Ветхому Завету и отношение к языческой культуре.

Человечеству необходимо обновлённое понимание догмата о Богочеловечестве Иисуса Христа, что возможно лишь через погружение в первоначальные смыслы Библии. Отец Александр жил Священным Писанием, поэтому мог сказать такие удивительные слова: