Отец Александр Мень: «Люди ждут Слова...» - [6]

Собор открылся в Москве с большой торжественностью 15 августа 1917 года. Несколько недель спустя, когда в Кремле шли ожесточенные бои и уже после того, как большевики захватили власть в Петрограде (он уже не назывался Санкт–Петербургом и еще не стал Ленинградом), Собор проголосовал за восстановление патриаршества. Владыка Тихон[15], ценимый за простоту, смирение и доброту, был избран Патриархом. Собор принял еще немало важных решений, касающихся, в частности, реорганизации структуры приходов, но вынужден был, так и не окончив свой труд по преобразованию Церкви, прекратить заседания. Новая власть и Церковь немедленно вступили в конфликт. В глазах большевиков Церковь была скомпрометирована непосредственными связями со старым режимом, а религиозная идеология была предметом обличений. «Реальное счастье народа требует упразднения религии с ее иллюзорным счастьем», — учил Маркс[16]. Ленину сама мысль о Боге была невыносима: «Всякая идея о всяком боженьке, — писал он, — всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость… Всякая, даже самая утонченная, самая благонамеренная защита или оправдание идеи бога есть оправдание реакции»[17].

Православная Церковь первой подверглась гонению, однако новые хозяева страны не пощадили ни одной иной религиозной организации. Установление власти большевиков сопровождалось насилием по всей стране. Под предлогом национализации церковного имущества разорялись монастыри и церкви. Патриарх призывал всех верующих стоять за веру и отлучал от Церкви тех, кто повсюду разбрасывает «семена злобы, ненависти и братоубийственной борьбы». 23 января 1918 года большевистские власти обнародовали декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви. Однако содержание декрета не соответствовало его заглавию (позже верующие с юмором объясняли, что у нас Церковь отделена от государства, а не наоборот). Цель заключалась в том, чтобы лишить Церковь и возможности действовать, и имущества, причем сделать это как бы на законных основаниях. В частности, прихожанам не разрешалось собираться вместе, а обучение катехизису разрешалось лишь частным образом. Более поздние инструкции уточняли, что это возможно лишь в частных домах и что группы должны состоять не более чем из трех детей.

Введение декрета в действие сопровождалось разного рода репрессиями. Многочисленные церкви и монастыри произвольно закрывались. Священников арестовывали прямо во время службы, иных принуждали подметать улицы; из священнических одежд шили красные флаги. Меньше чем за год двадцать епископов, десятки священников, диаконов, монахов и монахинь были уничтожены. Чтобы бороться с религиозностью народа, устраивались целые антирелигиозные спектакли. Раки с мощами почитаемых святых были вскрыты. «Есть действенное средство… показать народу «нетленные» мощи, — утверждало коммунистическое руководство того времени. — Ничего нет лучше для того, чтобы разоблачить перед лицом легковерной массы низкий обман, на котором покоится всякая религия вообще, и русское православие в частности»[18].

Были осквернены и мощи преподобного Сергия, а монастырь, им основанный, закрыт и превращен в антирелигиозный музей. Городок, возникший вблизи монастыря, получил имя революционера — Загорск (сегодня он вновь обрел название, которое носил прежде, — Сергиев Посад). Гражданская война в России вызвала разгул насилия. Что же касалось церковной администрации, то, принимая во внимание, что связи с некоторыми территориями страны стали невозможны, Патриарх разрешил епископам в отрезанных от Москвы епархиях принимать необходимые решения, не докладывая патриархии. Хотя Патриарх Тихон и старался избегать всего, что касалось политики, после окончательной победы большевиков ему пришлось вынести новые нападки на Церковь. В 1922 году на страну обрушился страшный голод. Власть приказала изъять все драгоценные предметы, хранившиеся в церквах, и продать их, чтобы помочь жертвам голода. Патриарх решил сделать это добровольно, но воспротивился изъятию освященных предметов (таких, как священные сосуды). Власти с этим не посчитались, и, когда во многих местах верующие пытались помешать изъятию ценностей, это стало предлогом для целой волны арестов среди духовенства. Начались процессы и казни. Сохранилось секретное письмо Ленина, из которого видно, что эта провокация была задумана с целью «расстрелять как можно больше духовенства»[19]. Патриарха Тихона вызвали на один из таких процессов как свидетеля, а затем предъявили обвинение и арестовали.

Тем временем среди духовенства возникло несколько групп, получивших название «обновленцев». Они выдвигали большую программу реформ, некоторые из которых, например по модернизации литургии, возможно, были бы поддержаны Собором 1917—1918 гг., если бы его работа не была прервана. Однако другие предложения были абсолютно неприемлемы с точки зрения традиций Православной Церкви. В частности, предлагалось посвящать в епископы людей женатых. В Православной Церкви священники обычно женаты, имеют семьи. Но епископы избираются только из числа монахов и, следовательно, иметь семьи не могут. «Обновленцы» высказывались за новую ориентацию Церкви, более социальную, и выступали за сотрудничество с большевиками. Пользуясь ситуацией и получив поддержку властей, они учинили настоящий путч — образовали коллегиальный орган для управления Церковью, созвали Церковный Собор, который низложил Патриарха, приложили все усилия для того, чтобы привлечь на свою сторону епископов и приходы, — не без помощи политической полиции, которая арестовала их противников. Своими действиями они надолго скомпрометировали в глазах простых верующих саму идею реформы церковной жизни.