Отдельное требование - [55]
«Это я спросил только для протокола. И без того уверен, что в снег летел не ты и не Вася».
— А где он прятал пистолет, случайно не заметили?
«Грациозно, на цыпочках. Это и о расстоянии, и о том, стоял ли он к стрелявшему лицом, — изящно спрошено».
Снова пауза. Умение слушать начинается, наверное, с умения молчать.
«Правильно, что я заглох. Теперь пауза начала давить его, а не меня».
— Откуда же заметить? — медленно сказал парень. — Он ведь сзади. Оглянуться не успели, как пальнул.
«Положим, оглянуться ты успел... Начнем с другого конца».
— Когда он вас толкнул...
«Интересно, удается ли мне скучающее, лицо?»
— Ну?
— Вы, конечно, дали сдачи.
«Конечно, некоторый нажим. Ну да шут с ним!»
Парень оторвался от созерцания потолка, глаза его сузились и коротко резанули Стрепетова — два черных лезвия в опушке прямых ресниц.
— Нет, — отчеканил он, — не дал сдачи!
В голосе его плеснуло раздражение, лицо скривилось, и вот тут он — сегодняшний, бойкий, ухоженный, — наконец слился для Стрепетова с тем, другим, который горстями прикладывал снег к окровавленной ноге, матерился сквозь зубы и который сказал мрачно и зло: «Нечего выдумывать, никакой драки не было!» И одновременно Стрепетов понял, что парень ему не нравится, и признался себе, что вся его, Стрепетова, балансирующая осторожность вызвана не столько соображениями профессиональной этики, сколько этой неприязнью и недоверием. Недоверием, родившимся от бесследного исчезновения Васи, от странного сопротивления, которое с каждым новым вопросом надо было преодолевать, от лжи, которую приходилось заносить в протокол, от всех повадок парня, отдававших фальшью. Так и подмывало по-мальчишески двинуть его в упор: «Какого черта ты завираешься, друг ситный?» Но такого удовольствия Стрепетов не мог себе позволить. Во всяком случае, пока. Пока надо, чтобы и комар носа не подточил. Проще, наивнее. Ну-ка. Было у отца два сына...
— И очень зря не дали!
«Сказано с сердцем. Амплуа — свой парень».
— Я бы на вашем месте врезал ему как следует. По крайней мере утешение, что он с битой мордой!
«Видишь, до чего я наивный и горячий, совсем не опасный...»
Парень ухмыльнулся толстыми губами.
— Всякому овощу свое время, — протянул он многообещающе.
— Не понял!..
— Да не, это я так, о справедливости.
— Небось болит нога-то?
— Лежишь — ничего. Двинешься — больно.
— Н-да, история. А Вася как удрал, так и не проведал даже?
— Я ему не сват, не брат, всех общих дел-то — разлить поровну. Выпишусь, встречу — скажу, что, мол, в милицию просят явиться. Он прибежит.
«Ты, я гляжу, поверил в дурачка. В открытую издеваешься».
— Еще один вопрос, и я уйду, дам вам покой. Как все-таки насчет примет преступника? Может, хоть что-нибудь припомните?
— Надо же, как мысли сходятся! Я как раз лежу и думаю. Значит, пишите так: высокий, в шляпе, в очках и м-м... с усами.
«А лет ему двадцать, одна рука короче другой, глаза голубые, волосы рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая — валяй, валяй, не стесняйся! Пора мне закругляться, а то еще не вытерплю».
Он начал складывать пожитки.
— Так получше ищите, — кинул вдогонку парень. — А то придется самому!
— Постараюсь, — сказал он.
«Постараюсь добраться до него раньше, чем доберешься ты. Теперь я понял. И насчет овощей тоже».
В коридоре он с облегчением распустил мускулы, сведенные глупой улыбкой, и почувствовал, что устал. По палатам начинали разносить обед.
«Надо и мне чего-то пожевать. На пустой желудок я больше и шагу не ступлю, дудки!»
Но прежде чем сдать халат, Стрепетов отправился в регистратуру. Он знал, что вчера, в воскресенье, был посетительский день: к ходячим больным допускались гости, лежачим разрешалось передавать конфеты, фрукты и прочее. Ему указали нянечку, которая дежурила вчера «на передачах». Это оказалась та же любопытная утица, что полтора часа назад провожала его наверх. Обольщенная почтительностью Стрепетова, она забыла обиду и стала припоминать, кто справлялся о раненом из сорок первой палаты с пятой коечки по левой руке.
Женщина какая-то кулечек передавала. Должно, мать. Мужчина? Да, был и мужчина. В точности, как описывает товарищ из милиции. Передачи от него не было, а вот записку она носила. И ответ ждала. Минут десять царапал, сердешный... А «товарищ из милиции», естественно, описывал друга Васю.
Конечно, днем переулок выглядел совсем иначе. Но он не был чужим, и Стрепетову казалось, что они теперь как-то связаны, что-то пережили вместе, пока он бродил ночью среди этих домиков и сугробов, распутывая замысловатую вязь следов.
Неожиданно он подумал, что когда-нибудь весь город станет для него полон особенных, т е х с а м ы х мест, где что-то растрачено и что-то приобретено. Он будет смотреть вокруг вспоминающим, чуть собственническим взглядом, чем-то похожий на старого ловеласа, который перебирает подъезды и улицы, словно свидетельства прежних приключений и побед: «Вот за эти двери я так и не проник, а на той скамейке меня целовала очаровательная блондинка, а там, за углом, — ах, что это была за встреча!.. Сюда я выезжал на пожар, — будет думать Стрепетов, — здесь в сарае мы целый день сидели в засаде, и нельзя было даже курить, а в этом проходном дворе — век не забуду! — вот так стоял я, а так шли они...»
Совсем недавно страна замирала у телевизоров, когда на экране появлялись новые серии цикла «Следствие ведут знатоки». По их мотивам Ольга и Александр Лавровы создали ряд повестей, написанных хорошей, легко читаемой прозой. Благодаря этому читатель может сегодня вспомнить популярных героев и вновь окунуться в хитросплетения старых следственных дел, которые вели знатоки.
На городской свалке обнаружены факты махинаций с цветными металлами, незаконно вывезенными с одного из заводов. Доказательств мало. Заведующий свалкой — крепкий орешек. Старшему следователю Знаменскому предстоит долгая и кропотливая работа. Но неожиданное обвинение «доведение человека до самоубийства» оставляет Пал Палыча не у дел...
Следователи и подпольные перекупщики золота, изощренные преступники и талантливые сыщики, беглые заключенные и проницательные эксперты — таковы персонажи остросюжетных повестей О. и А.Лавровых. Известные мастера жанра использовали в этом сборнике мотивы сверхпопулярного телесериала «Следствие ведут ЗнаТоКи»....В подъезде "хрущевки" смертельно ранен мужчина, недавно вернувшийся из колонии. Что может связывать этого человека с талантливым студентом-художником и его младшим братом? И как заставить ребят поверить следствию?
Обстоятельный и дотошный инспектор амстердамской полиции Ван дер Вальк расследует странное убийство домохозяйки («Ать-два!»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.
Книга написана по сценарию известного российского драматурга А.В. Тимма. На страницах романа вы встретитесь со старыми знакомыми, полюбившимися вам по сериалу «NEXT», — благородным и великодушным Лавром, его сыном Федором, добродушным весельчаком Санчо и решительной Клавдией. Увлекательное повествование вводит в мир героев, полный настоящих рыцарских подвигов и романтических приключений.
В повести «Искупление» автор показывает, как человек, стремящийся к чувственным наслаждениям, попадает под подозрение в убийстве и вынужден скрываться от полиции. Находясь на нелегальном положении, он постоянно подвергается опасности. Это заставляет его пересмотреть свои взгляды на смысл и основные цели своей жизни. В основу повести Ильичева В. А. положен опыт работы автора в уголовном розыске. Читатель знает автора по книгам «Элегантный убийца», «Гильотина для палача», «Тайна семи грехов», «Навстречу Вечности», «Жизнь и криминал», «Приключения подмигивающего призрака» и ряду других.
Над Кольским полуостровом нависла полярная ночь. Солнечные лучи уже давно не заглядывали в окна. По утрам было сумрачно, и постоянно болела голова, отчего Павел Николаевич Ларин зачастую впадал в меланхолию. Всё же лучше быть седым, чем лысым, — подметил Павел Николаевич и, насухо обтеревшись махровым полотенцем, освежил гладко выбритые щёки пахучим одеколоном. Что воскресенье, что понедельник — теперь всё было едино… Павел Николаевич непроизвольно начал размышлять о превратностях беззаботной старческой жизни.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».