Отдельное требование - [53]
Но все-таки сосулька есть сосулька, и, раз появившись, она будет расти... Интересно, насколько она удлинится, пока он распутает вчерашнее дело?
Минут через пятнадцать можно ехать в больницу. Предстоит довольно каверзный допрос, если верить предчувствию.
«Ну-ка, прикинем, что же я знаю».
Все, что он знал, было связано с четырьмя пунктами: с палаткой, скупавшей порожние бутылки, палисадником, возле которого начинался кровавый след, тем местом, где найдена гильза, и, наконец, с развороченным сугробом у границы расчищенного асфальта. Теперь он перебирал их в обратном порядке — так, как они располагались во времени.
Итак, пуговица, окурок и развороченный сугроб. Изжеванный окурок принадлежит раненому парню. Такой же висел у него на губе, когда Стрепетов его увидел. Окурок растерт каблуком — значит, парень стоял здесь, какое-то время; стоял вместе с дружком — исчезнувшим Васей. На том же месте произошла встреча с третьим — стрелявшим. Встреча, сопровождавшаяся отрыванием пуговиц и возней «в партере». Драка.
Главные неясности по первому пункту: а) зачем эти двое торчали ночью в переулке? б) из-за чего разгорелась потасовка?
После драки раненый и Вася направились дальше. Когда они дошли до палисадника, грянул выстрел. Дорожка, протоптанная от развороченного сугроба до места выстрела, не очень разборчива, но одно можно сказать с уверенностью: трое шли тут в одну сторону, потом один повернул обратно. Значит, стрелявший сначала следовал за теми двумя, потом выстрелил и вернулся.
Встает вопрос: почему он не воспользовался пистолетом во время драки?
«Он шел навстречу и толкнул меня»? Нет, было иначе! Он догонял их, вот что он делал! И второе доказательство тому — следы, подводившие к палисаднику. Они складывались в две цепочки. Эти тридцать четыре шага, отделявшие место выстрела от места ранения, прошли только двое — раненый и Вася. Если бы тот шел навстречу, он еще раньше их проложил бы третью, встречную, цепочку следов на нетронутом снегу.
Дальше. В момент выстрела потерпевший стоял лицом к преступнику. Доказать? Извольте. Прежде чем впиться в тело, пуля какую-то долю мгновения тянет за собой кожу, прорывает ее и ссаживает по краям. Возникает, как говорят криминалисты, «поясок осаднения». Пока Стрепетов (по ядовитому замечанию Головкина) исполнял обязанности сестры милосердия, он рассмотрел рану. «Поясок осаднения» находился на ноге спереди.
Что заставило приятелей обернуться — окрик, скрип шагов, щелчок затвора, дославшего пулю в ствол?
Как бы там ни было, они обернулись, и под дулом стало не до курева: два машинально выброшенных окурка легли рядом на снег буквой «Т»...
Пункт последний. Приступочек у палатки. Все, что произошло здесь, произошло на глазах самого Стрепетова, но принесло больше впечатлений, чем фактов. Впрочем, то, что раненый и Вася не расположены были беседовать со Стрепетовым, — это факт. И то, что Вася удрал, — тоже факт.
Спрашивается:
п е р в о е: смылся ли Вася в результате врожденного равнодушия и свинства, увидя, что уже есть на кого бросить пострадавшего товарища? Или он скрылся намеренно, с согласия этого товарища? («Пойди подежурь на уголке...» И было сказано еще что-то, чего Стрепетов не разобрал. Что?!);
в т о р о е: почему так туго рассказывали они о происшествии? Почему исказили подробности? Был в этом умысел или они упростили картину, чтобы покороче, побыстрее отвязаться?
Многовато вопросов набирается. И только на один из них — о гильзе — Стрепетову ответит эксперт. Все остальное надо выяснить самому сейчас, в больнице.
Впереди, держась середины красной ковровой дорожки, белой утицей шлепала нянечка. То и дело она оглядывалась через плечо на Стрепетова, словно проверяя, не потерялся ли.
«Она бы еще за ручку меня взяла!»
Миновали один поворот, другой.
— Здеся, — сказала нянечка, зачем-то понижая голос. — Пятая коечка по левой руке.
Когда второй раз видишь человека совсем в иной обстановке, его трудно узнать. Пятая коечка по левой руке была занята абсолютно незнакомой Стрепетову личностью. То был парень лет двадцати трех, с круглой головой, густо поросшей короткими жесткими черными волосами. Небольшие глаза в припухших веках смотрели с выжидающей усмешкой. Вид у потерпевшего был чистенький, ухоженный и благополучный.
— Моей милиции! — сказал он, делая рукой иронический приглашающий жест.
Нянечка раздобыла стул, и Стрепетов уселся в узком проходе, сунув длинные ноги под кровать.
— Ну, не поймали еще?
Не отвечая на насмешку, Стрепетов осведомился:
— Как самочувствие?
— Порядочек. На мне как на собаке...
Отвинчивая колпачок авторучки, пристраивая на коленях папку с делом и поверх чистый бланк протокола допроса, Стрепетов поймал себя на том, что жесты его как-то нарочито округлы и выразительны. Вот дьявольщина! Он чувствовал себя будто на сцене под этими взглядами со всех сторон.
«Имя, фамилия, год рождения, холост, женат? Расскажите все с самого начала...» Парень отвечал бойко, даже с налетом шутовства — «играя на публику». Старичок на соседней койке с наивной откровенностью приставил к уху ладонь. Рядом копошилась нянечка, тоже жаждавшая приобщиться к тайнам следствия.
Совсем недавно страна замирала у телевизоров, когда на экране появлялись новые серии цикла «Следствие ведут знатоки». По их мотивам Ольга и Александр Лавровы создали ряд повестей, написанных хорошей, легко читаемой прозой. Благодаря этому читатель может сегодня вспомнить популярных героев и вновь окунуться в хитросплетения старых следственных дел, которые вели знатоки.
На городской свалке обнаружены факты махинаций с цветными металлами, незаконно вывезенными с одного из заводов. Доказательств мало. Заведующий свалкой — крепкий орешек. Старшему следователю Знаменскому предстоит долгая и кропотливая работа. Но неожиданное обвинение «доведение человека до самоубийства» оставляет Пал Палыча не у дел...
Следователи и подпольные перекупщики золота, изощренные преступники и талантливые сыщики, беглые заключенные и проницательные эксперты — таковы персонажи остросюжетных повестей О. и А.Лавровых. Известные мастера жанра использовали в этом сборнике мотивы сверхпопулярного телесериала «Следствие ведут ЗнаТоКи»....В подъезде "хрущевки" смертельно ранен мужчина, недавно вернувшийся из колонии. Что может связывать этого человека с талантливым студентом-художником и его младшим братом? И как заставить ребят поверить следствию?
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.