Отдельно Взятая Жизнь - [19]

Потихоньку мы добрались до переулка  Понтонный. Там,  когда то стояли приличные  дома, жили уважаемые  работники речного флота, а сейчас остались развалины под снос, где собирались бомжи.

 Я  оглянувшись по сторонам, резко ударила цыганку  в висок, та  упала  навзничь, и  я быстро затащила ее  в ближайший разрушенный дом.

Обернула припасенной липкой лентой запястья за спиной, щиколотки вместе и заклеила ей рот.

Девушка глядела на меня с ужасом. Я  наклонившись к ней, произнесла глядя в глаза:

–Будешь жить если ответишь.Ты поняла?

 Она кивнула.

–Где девочка?

Она не шевелилась.

–Если есть ответ живешь. Если нет,– я достала нож и провела по смуглой шее. Поднесла острие ножа с каплей крови к ее глазам.

–У тебя есть ответ?

 Она закивала.

Я содрала ленту с губ.

 -Девочка в Круглово. Не убивай пожалуйста.

 -Она жива?

–Жива, не убивай-простонала круглолицая.

Я задохнулась, горло перехватило и игла вонзилась в сердце, часто и помалу дыша, боясь вздохнуть полной грудью я  отошла   в сторону. Это ложь. Я ведь  видела фотографии мертвой Юльки. А если меня обманули и ее загримировали? Всего то надо немного синей краски. Я отгоняла мысли, для каких целей ее могли оставить, главное она  возможно не в земле, а в Круглово.

 Продышавшись, вернулась к круглолицей.

–Адрес знаешь?

–Нет ответила  она.– Василий знал.

Я налепила ленту на ее рот, обыскала, вытащила  из юбок смартфон  и сказала.

–Я поеду в Круглово. Если она там, позвоню твоим, чтобы тебя выпустили.. Если ее там нет, тебе не повезло. Тут много голодных собак.

Я оторвала кусок липкой ленты заклеила ей рот опять и вышла из дома.

 Час спустя, я  смывала грим и латексные морщины, в голове все ширилась заполняя мозг радостная мысль "Она может быть жива! Остальное неважно."

 С собой взяла два ножа, больше у меня не было  никакого оружия.

 Купила тетрадь, карандаш,  три пачки яблочного  сока, заправила бак бензином и поехала в Круглово, небольшое  село  в 40 километрах от Нижнеярска.

  В Круглово на местном крытом  базарчике  крашеном в зеленый цвет, бабки продавали яблоки, капусту,  лук зеленый в пучках. Мимо прошли по утиному переваливаясь две цыганки.

Бабки проводили их неприязненным  взглядом и одна сообщила,

–Купили дом Лаврентьевых,  вот они там и гужуются.

–Это каких Лаврентьевых, которые у магазина или которые у пруда?  спросила ее товарка повязанная белым платочком.

–У пруда,–  ответила бабка сбрызгивая яблоки водой.-И уже картошку у соседей повыдирали, черти,  как есть черти.

Я покинула базарчик и у  скучающей продавщицы в магазине через дорогу  спросила,  -A где у вас пруд?

До пруда оказалось примерно с километр ходьбы по тихой улице заросшей пыльной  лебедой и ромашками.  На  поросшем камышами пруду плавала стайка диких уток. В целом место было достаточно уединенное.

 Слева от пруда стоял  почерневший бревенчатый  дом, около дома красный Форд. Я  вернулась к своей Волге, проехала мимо  пруда, встала поодаль за ивами, спустившими ветви до земли.

 С тетрадью и и карандашом  присела  на берегу, делая набросок.

 Из дома вышли два  крупных цыгана оживленно жестикулируя, с ними две цыганки, погрузились в красный  Форд Фокус и уехали. Я подождала пятнадцать минут. Вышла  девушка   и отправилась пешком  по направлению  к базарчику. Больше никто не показался.

 Но я и не могла уже ждать. Отбросив тетрадь, решительно двинулась к дому, толкнула дверь, вошла и тут же  споткнулась о ведро на полу,  которое  со звоном  упало. Выглянула  плотно сбитая цыганка лет пятидесяти, видимо хозяйка, громко рявкнув подбоченившись:

– Ты кто такая? Чего приперлась? Тебя кто звал?

Я шла прямо на нее, готовая убивать.

 Она толкнула меня увесистым животом, я  схватила ее и мы сцепились в драке. Мы упали на пол и катались по полу,  она была мощней и сильней меня.  Навалившись всем телом, она  ударила меня кулаком  в нос. В глазах брызнули звезды, и  боль пронзила меня.

Я нашарила, что то рядом и этим что то ткнула прямо  в нависшую  надо мной жирную физиономию.

  Моим оружием оказался железный совок, которым выгребают золу из печей.

Цыганка взвыла, а я  оттолкнув ее, вылезла, мстительно пнула и  помчалась  по комнатам. Все помещения  выглядели одинаково, как временный ночлег с  неубранными постелями на полу и  ворохами  разноцветных одеял.

Одна  комната была заперта на щеколду снаружи, я  с  бьющимся о ребра  сердцем ворвалась внутрь.

 В пустой комнате  с обшарпанными стенами на грязной подстилке  под тряпкой лежала изможденная моя  несчастная Юлька. Я даже не сразу узнала ее,  сначала показалось  пластмассовая кукла.. потом..

Нет! Не может быть! Господи!

На единственном предмете меблировки, колченогой  табуретке стояла  миска и просыпанный белый порошок.

Юлечка!

Я наклонилась. Она почувствовав движение рядом, тихонько захныкала. Худенькая ножка  в веревочной петле, сама веревка привязана  к отопительной чугунной  батарее. Под веревкой  красная стертая до язв кожа.

Я достала нож и вдруг уловила шаги, отскочив,  встала у двери.

 Хозяйка бешено влетела красная,  растрепанная, с  раной поперек лица,  держа в руках большой мясницкий нож.

Я успела первой,  мой нож вошел  в жирное тело по рукоятку. Она издала хлюпающий звук и  замерла на полу. Из под тела лениво растекалась в разные стороны кровавая лужа.