Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном - [55]

— Дон Хуан, помоги!

Дон Хуан вернулся и уселся передо мной. Он засмеялся и сказал, что я впадаю в истерику и что все мои переживания не имеют никакого значения. Подняв мне голову и глядя в глаза, он сказал, что я поддался постыдному страху, и велел прекратить панику.

— Не усложняй себе жизнь, — сказал он, — избавься от того, что заставляет тебя выходить из себя. Оставайся спокойным и перестройся.

Он опустил мою голову на землю, перешагнул через меня, и я услышал шарканье его сандалий; больше я ничего не мог воспринимать. Опять он ушел.

Первым моим побуждением было снова начать беситься. Но энергии на это не хватало. Вместо этого я обнаружил, что вхожу в состояние редкостной безмятежности, великолепное чувство легкости охватило меня. Я понял, в чем заключается сложность моей жизни, которую имел в виду дон Хуан. Это — мой маленький сын. Больше всего мне хотелось быть ему настоящим отцом. Я представлял, как я буду выковывать его характер, гулять с ним, вообще — «учить его жизни». Но мысль о том, что мне придется принуждать его вести образ жизни, подобный моему, была мне отвратительна. Тем не менее, именно это я и буду делать. Принуждать его — либо силой, либо искусным набором аргументов и наград, называемых нами «пониманием».

— Надо оставить его в покое, — подумал я, — я не должен цепляться к нему. Я должен предоставить ему свободу.

Мысли о сыне ввергли меня в депрессивное состояние. Я начал всхлипывать, глаза наполнились слезами, и изображение веранды поплыло. Вдруг очень захотелось встать и найти дона Хуана, рассказать ему о малыше и все объяснить. В следующее мгновение я уже смотрел на то, что меня окружало, из нормального положения — я стоял на ногах! Повернувшись к двери, ведущей в комнату, я увидел дона Хуана. Он стоял прямо передо мной. Я понял, что он стоял здесь все время и никуда не уходил.

Я не чувствовал, что иду, но, видимо, сделал несколько шагов, так как явно приблизился к дону Хуану. Дон Хуан подошел ко мне и взял меня под руки. Его лицо находилось совсем рядом.

— Молодец, очень хорошо! — похвалил он.

В то же мгновение я вдруг осознал, что происходит нечто совершенно необыкновенное. Сначала показалось, что я просто вспоминаю случай многолетней давности. Тогда я тоже смотрел на лицо дона Хуана с очень близкого расстояния после курения смеси. В тот раз мне казалось, что я вижу его лицо так, словно оно погружено в воду. Оно было огромным, светящимся и двигавшимся. Но тогда эта картинка исчезла, едва мелькнув перед глазами, и я ничего не успел запомнить. Сейчас, однако, дон Хуан держал меня, чтобы я не упал, и времени на то, чтобы разглядеть его лицо, которое было не более чем в тридцати сантиметрах, было предостаточно. После того как я смог встать и повернуться, я ясно увидел дона Хуана — знакомого мне дона Хуана. Он подошел ко мне и взял меня под руки. Это я тоже мог утверждать с полной определенностью. Но, сфокусировав взгляд на его лице, я не увидел того дона Хуана, которого привык видеть. Вместо него перед моими глазами предстал некий больших размеров объект. Я знал, что это нечто — лицо дона Хуана, но знал не благодаря своему восприятию, а скорее как результат логического умозаключения — в конце концов, ведь за мгновение до этого «знакомый мне дон Хуан» держал меня под руки. Следовательно, странный светящийся предмет у меня перед глазами должен быть его лицом. Кроме того, в нем было что-то очень знакомое и свойственное лицу дона Хуана, но в то же время какое бы то ни было сходство с его «реальным» лицом в этом светящемся объекте отсутствовало. То, на что я смотрел, было круглым предметом, излучавшим свой собственный свет. Каждая его точка находилась в непрерывном движении. Это было сдержанное, волнообразное и ритмичное течение замкнутого в самом себе потока, никогда не выходящего за определенные границы. В то же время объект перед моими глазами медленно тек на каждой точке своей поверхности. В голову пришло, что это течет жизнь. Фактически, воспринимаемое мною было настолько живым, что меня поглотило созерцание его движения. Это было гипнотизирующее колыхание. Чем больше я созерцал, тем это более поглощало, и, в конце концов, я перестал отдавать себе отчет в том, что за явление у меня перед глазами.

Вдруг я почувствовал толчок, светящийся предмет начал расплываться, словно его трясли, потускнел, стал плотным и неподвижным и, наконец, превратился в знакомое смуглое лицо дона Хуана. Он спокойно улыбался. Но изображение его «настоящего» лица сохранялось буквально мгновения, а потом оно вновь начало излучать свечение. Правда, это не был свет в том виде, как мы привыкли его воспринимать. Его нельзя было также назвать сиянием. Пожалуй, это было движение, какое-то невероятно быстрое мерцание чего-то. Светящийся предмет опять запрыгал вверх-вниз и утратил волнообразную текучесть. Яркость стала уменьшаться, снова появилось «плотное» лицо дона Хуана — то, к которому я привык. В этот момент до моего сознания слабо дошло, что дон Хуан трясет меня. Он что-то говорил. Я ничего не понимал, но он тряс меня до тех пор, пока я не начал слышать.