Отдел - [97]

Ринат Иосифович, стоявший тут же, под крышей гаража, несколько оживился, только непонятно было, рад он предложению Игоря Васильевича или же это предложение его пугает.

— Вообще-то по протоколу положено, чтобы трое шли, — промямлил Ринат Иосифович.

— По протоколу много что положено, — бодро отвечал Игорь Васильевич. — Иди лучше прими, что Фил сдать должен.

Уплелся и Ринат Иосифович. Игорь Васильевич посмотрел на оставшихся с иронией. И Молодой, уже сидевший в машине — ногами на своей бандуре, и Игорь выглядели почему-то неуверенно, когда узнали, что Фил с ними не едет.

— Так, Молодой, не волнуйся, для тебя ничего не изменилось, пистолетик отдай дяде, — разъяснил Игорь Васильевич создавшуюся ситуацию. — Машину я поведу. А на тебе, Игорек, составление двойного отчета, за себя и за того парня.

— А что на мне-то? — слегка возмутился Игорь. — Давай хотя бы пополам поделим.

— Там видно будет, — уклончиво ответил Игорь Васильевич и полез на место водителя, заметно качнув «Газель» в свою сторону, когда залезал. Игорь вскарабкался к Молодому в салон.

— Сразу газировочки купим или по пути заскочим? — обернул к ним свою голову Игорь Васильевич, заводя мотор фургончика. — Таблетки от тошноты, может, кому выдать? Бумажные пакетики?

— Васильич, крути уже баранку, смотри на дорогу и знай свое место, — огрызнулся Молодой.

Игорь Васильевич, как всегда, охотно посмеялся и повел машину к выезду, там пришлось немного подождать, когда придет Ринат Иосифович, чтобы поднять шлагбаум, но тот все не шел, может, опасаясь, что его возьмут за компанию, и Молодой, свистяще матерясь, выбрался из машины, поднял шлагбаум, посмотрел, руки в бока, как «Газель» выехала с территории, опустил шлагбаум и снова забрался внутрь, запыхавшийся от непонятной Игорю злости.

Игорь Васильевич шустро погнал, выезжая из города. Машину уже не так сильно переваливало с боку на бок на ледяных кочках промзоны, снег подтаивал и разваливался под шинами, было слышно, как выплескивает из колеи подмерзшая сверху, но уже не успевшая совсем замерзнуть вода. Было так жарко, что Игорь приоткрыл окошко рядом с собой, то же самое сделал и Молодой с окошками, которые были рядом с ним.

Когда Игорь Васильевич вывел «Газель» на трассу и они поехали по более-менее ровному асфальту, оставляя город сбоку, Игорю стало вовсе хорошо и даже беззаботно. Воздух, казавшийся после всех зимних дней теплым, поддувал его в правое плечо и шевелил волосы на затылке. Стоило опасаться, что его самого скоро скрючит остеохондроз, если он и обратно поедет так же, открыв окна, однако Игорь думал, что авось не скрючит.

— У тебя сейчас лицо, как у «Паровозика из Ромашково», — сварливо заметил Молодой.

— Много ты видишь в такой темноте, — сказал Игорь.

Игорь знал, для чего они едут куда-то, знал, чем это все закончится, но ему отчего-то казалось, что все будет хорошо. Уже одно то, что Сергей Сергеевич сообщил, что на этот раз не будет никаких женщин и никаких детей, придавало Игорю сил.

— Куда это мы катимся-то? — крикнул Игорю Васильевичу Молодой. — В сторону кладбища, что ли? Ты нас закопать решил?

Игорь Васильевич поблестел зубами и глазом в их сторону.

— В частный сектор едем, — пояснил Игорь Васильевич охотно.

— А-а, — сказал Молодой. — У отчима там домик есть и огород. Хотя смотря в какой частный сектор.

— В Малинки едем, — сказал Игорь Васильевич.

— Тогда не там, — сказал Молодой. — У моего в Шахтерах домик и огород. А в Малинках ни хрена нет.

Продолжительное время справа от дороги, среди деревьев, виднелись огни города, который они огибали, а слева были только деревья и большие, снежные еще поля. Потом деревьев слева стало совсем мало, а полей все больше, затем пошли, выворачиваясь из-за горизонта, одни только поля с очень редкими перелесками, черневшими в дали. Потом мелькнула одиноко стоявшая, как бы оторванная ото всех населенных пунктов бетонная автобусная остановка, серая снаружи от темноты и черная внутри от темноты же. Игорь успел увидеть, что к козырьку остановки прикреплено расписание автобусов, сделанное из жести, и не позавидовал тем пассажирам, которые ждут здесь автобуса, когда идут зимой или осенью через заснеженное, продуваемое поле или полевую грязь, растоптанную в виде пешеходной тропы.

После автобусной остановки дорога шла по насыпи, из-за этого все, что было возле дороги, казалось находящимся в некой долине. Плавный, почти незаметный поворот медленно вывел из-за леса далекий поселок, состоявший из скученных одноэтажных и двухэтажных домишек. Чуть на отшибе поселка стоял еще трехэтажный дом городского типа, в этом доме, в правом его верхнем углу, подсвеченное потусторонним, скорее всего, коридорным светом, едва светилось желтовато-красное окно. Трехэтажный дом стоял на одном конце поселка, а из другого торчал длинный хвост пассажирского поезда, внутри окон поезда тоже был слабый ночниковый свет. Почему-то при виде этого света сердце Игоря взяла непонятная ему самому сладкая тоска, какая, наверняка, пробирает собак при виде полной луны.

Наверху у поселка торчала труба котельной, но не такая, как у них, кирпичная, а, скорее всего, металлическая труба с красным огоньком наверху, похожим на тлеющий огонек сигареты, слабый дым из трубы был едва виден — он как бы слабо вытекал и двигался по воздуху почти горизонтально. Игорю больше нравилась теплая погода, но при этом ему как человеку, выросшему в городе, нравились и всякие заводские дымы, которые в морозные дни особенно пышно перли из всяких труб прямиком в небо.