Отдел - [40]

— Пятьдесят томов Ленина, журнал «Юный техник» за несколько лет, романисты тогдашние, лучше, короче, с собой что-нибудь принеси.

— В «Юном технике» вроде бы фантастику печатали, — Игорь вступился за журнал, который ему выписывали в детстве.

— Ну, а вот тут неинтересно, — поморщился Игорь Васильевич и приоткрыл дверь в тускло освещенную комнатку. — Тут Молодой что-то химичит по своим делам, поскольку ты знаешь, что из себя Молодой представляет, то можешь представить, что у него тут за дела. Это он «дешифратором» называет, его какой-то профессор настропалил по этой штуке, он теперь считает, что на нем все держится. А сам вон даже свои бумажки не убрал. И генеральную уборку его надо заставить тут сделать.

Внутри комнатки стоял очередной металлический шкаф с прорезью, как у почтового ящика, из прорези торчала широкая длинная бумажная лента. Лента настолько вылезла из шкафа, что несколько складок ее, покрытых пылью и паутиной (где пыль, а где паутина, было уже не разобрать), лежали на полу. Игорь Васильевич оторвал ленту и, ругнувшись, встряхнул ее.

— Ад астматика, — сказал он и двумя руками скрутил оторванную бумагу в рулон, на манер древних свитков. — Отнесу, пусть полюбуется.

— А вот твоя комната, — сказал Игорь Васильевич у следующей двери, — проходи, осваивайся.

Игорь Васильевич щелкнул ключом и отстранился, пропуская Игоря вперед. Игорь Васильевич стоял прямо под лампой, и тени его надбровных дуг и носа падали прямо вниз, на глаза и верхнюю губу, его лицо походило на кадр из комикса. Игорю не так уж и хотелось заходить внутрь, он знал, что проведет в этой комнате достаточно времени, однако все же зашел.

Это была комната, похожая на киношную комнату для допросов. Посреди комнаты стоял столик, какие стоят в заводских столовых, такой, с пластмассовой окантовкой столешницы и трубочными ножками. Рядом, со стороны входа, был табурет с красным пластмассовым сиденьем. По другую сторону стола было кресло со спинкой и подлокотниками. Толстый кабель, растянувшийся по полу от стены, смежной с соседней пыльной комнатой, уходил куда-то за спину кресла, обвешанного фиксирующими ремешками, из-за этого кресло напоминало электрический стул. В другую боковую стену было встроено обширное зеркало. Игорь помахал рукой своему отражению, и тут же оно озарилось внутренним светом, потому что незаметно отошедший Игорь Васильевич включил свет в зазеркальной комнате; Игорь Васильевич по ту сторону стекла помахал Игорю в ответ, лицо у Игоря Васильевича было невеселое и опять как бы нарисованное для комикса, он зачем-то качнул лампу в коническом жестяном абажуре, свисавшую с потолка на длинном шнуре, шагнул вбок и выключил ее, так что Игорь опять уткнулся взглядом в свое отражение.

Игорь посмотрел наверх, у него в комнате была такая же лампа в таком же абажуре.

— Ладно, я пошел, — заглянул в комнату Игорь Васильевич. — Ты здесь пока побудь.

— Именно здесь? — спросил Игорь, потому что ему не хотелось сидеть на табурете на углу стола, может быть, несколько часов.

— Да нет, весь Голливуд твой, только не отлучайся, — сказал Игорь Васильевич и пропал.

Игорь вышел из комнаты, намереваясь направиться в комнату с диванами и книгами, и увидел, как Игорь Васильевич, не торопясь и не оглядываясь, удаляется по дугообразному коридору своей нешаркающей, твердой походкой. Игорь подождал, пока тот скроется за поворотом, и прошел в комнату отдыха. «При том что совсем не устал», — подумал Игорь.

Возле книжного шкафа к сосновому запаху сауны примешивался отчетливый запах распаренной влагой бумаги и бумажной пыли. Чтобы особо не внюхиваться, Игорь вытащил первый попавшийся томик из плотно стоящих друг к другу книжек и осторожно, как в гостях, присел на край ближайшего к нему кожаного дивана.

«А что я, собственно…» — тут же поймал себя на робости Игорь и откинулся на спинку.

Впрочем, долго ждать не пришлось, не успел Игорь и десяти раз поменять положение тела с заваливанием то на один, то на другой подлокотник, в зависимости от того, какая нога у него затекала, не успел как следует вникнуть в послевоенные судьбы комбайнеров, описываемые в книге, не успел как следует проникнуться духом борьбы за победу в соцсоревновании, как в коридоре загромыхали шаги.

Игорь торопливо вскочил, решая, засовывать книгу обратно на полку или просто бросить на журнальный столик посредине комнаты, где уже валялось несколько книг. Шаги приближались слишком быстро, поэтому Игорь бросил книгу на столик, и она упала точно на обложку, отчего громкий хлопок разнесся по всему коридору так, что на мгновение заглушил шаги, а эхо его вернулось к Игорю. Опережая приближавшийся грохот, в комнату заскочил отчего-то несколько бледный Ринат Иосифович с коричневым конвертом и инвентарной книгой под мышкой. Увидев Игоря с его недоуменным взглядом, Ринат Иосифович выдохнул, как после бега, и тоже бросил на стол и конверт и книгу, затем достал из-за пазухи ручку и молча протянул ее Игорю в щепоти, держа за кончик со стороны завинчивающегося колпачка.

Звук шагов сначала приблизился, потом миновал дверь, за которой находились Игорь и Ринат Иосифович. Ринат Иосифович посмотрел на обеспокоенного бездействием Игоря и пояснил: