Отдел по расследованию ритуальных убийств - [21]

   - Дай-ка попробую. Вы – молодёжь всё больше в электронике разбираетесь, а в антикварных вещах, уж, извини.

   Он оглядел стол.

   - Узнаю изделие талашкинской мастерской. Посвети-ка!

   Дядя Миша взялся за ручку дверцы. Сначала надавил, потом потянул на себя, сдвинул вправо и вниз. Раздался щелчок и дверца открылась.

   - Учитесь, юноша, пока я с вами.

   Луч фонаря осветил внутренности ящика. Там лежал ноутбук.

   - Ну вот, а я посчитал старика врагом научно-технического прогресса, - произнёс Глеб, доставая компьютер.

   Он осмотрел пустой ящик и даже простучал стенки.

   Его напарник в это время изучал вделанный в стену несгораемый шкаф.

   - Глебушка, а вот этот ящичек нам, по всей видимости, открыть не удастся. Тут настоящий специалист нужен.

   Глеб подсоединил компьютер к сети и включил, но тот не подавал никаких признаков жизни.

   - Да это просто железка! Следовало бы догадаться, что не будет хозяин прятать такую информацию в ящике стола!

   Он подошёл к сейфу и осветил его фонарём.

   - Сэйфтроникс. Швейцарский. Да, этот ящик нам не по зубам!

   Сзади него что-то бухнулось об пол и Глеб резко обернулся. Это дядя Миша в темноте нечаянно смахнул бесполезный ноутбук со стола.

   - Старею, - виновато сказал он, нагибаясь и поднимая его с пола. – Да тут и крышка отскочила. Глебушка, посвети, я её на место прилажу.

   Парень направил луч.

   - Дядь Миш, а что это внутри за бумажка?

   Тот осторожно извлёк из внутренностей ноутбука плотный лист старой пожелтевшей бумаги, аккуратно упакованный в тонкий политэлен.

   В этот момент Глеб почувствовал, как в квартиру вползает подобно ядовитой змее энергия такого зла, что даже дядя Миша, не обладавший и сотой долей его способностей, тревожно поднял косматую голову.

Екатеринбург. 17 июля 1918 года

     Капитан встал. Не подобает офицеру и дворянину сидеть на грязном земляном полу, пусть даже и перед лицом смерти.

 Дверь раскрылась, и в расширившейся полосе света он увидел две одинаковые тени. С полминуты никто не входил, словно давали узнику возможность привыкнуть к свету. Затем в камеру вошёл высокий человек, освещая себе, путь переносным газовым фонарём, с которым обычно ходят путевые обходчики. Одет он был в доходивший до пят закрытый чёрный плащ без рукавов, на голове чёрная шляпа с широкими полями, закрывающими пол-лица. На плечи опускались волосы цвета беззвёздной египетской ночи. Аккуратно подстриженная чёрная борода дополняла портрет вошедшего.

 « Чёрный человек! – мелькнула у офицера безумная мысль. – Тот, кто является незадолго до смерти».

 Незнакомец поднял руку с фонарём, освещая крохотную камеру, и взглянул на узника. Свет фонаря отразился в его тёмно-зелёных глазах. За спиной у него никого не было, да и в приоткрытую дверь капитан видел лишь пустую лестницу. Но две тени чётко были видны на неровной стене. Наваждение какое-то! Капитан встряхнул головой, пытаясь его отогнать, но тени не слились в одну. В необычных глазах незнакомца он увидел плохо скрываемую усмешку.

 И опять шальная мысль овладела Политковским. Английским манером ударить незнакомца в подбородок, запахнуться в плащ, шляпу поглубже, на глаза! Есть шанс выйти из дома.

 - Не советую, - угадал его мысли «чёрный человек». – К тому же я пришёл, чтобы выпустить вас отсюда.

 - С кем имею честь? – спросил капитан.

 Незнакомец молчал, рассматривая его своими кошачьими глазами. Боевому офицеру, не раз смотревшему в лицо смерти, стало неуютно под этим взглядом, хотя он отметил, что вошедший был молод, не старше тридцати.  В глазах было что-то звериное. Может быть удлинённые зрачки, а может выражение, с которым визитёр его рассматривал. Так обычно сытый хищник смотрит на пасущихся невдалеке травоядных.

 - Вы должны добраться до своих и передать, что пророчество сбылось.

 Голос у незнакомца был тихий, и капитану приходилось напрягать слух. Говорил он на правильном русском языке с еле уловимым, неизвестным офицеру акцентом.

 - Какое пророчество?

 - Кому надо, те знают.

 Визитёр сделал шаг в сторону предлагая узнику выход. От резкого движения полы плаща распахнулись, и капитан увидел, что правая его рука в чёрной перчатке сжимает трёхгранный клинок. Увидел лишь на пару секунд, но этого было достаточно, чтобы заметить, что и перчатка и лезвие забрызганы кровью.

 На мгновение ему, боевому офицеру стало дурно, как молоденькой институтке. Дурно, оттого, что он понял, чья это кровь!

 - Вы…

 - Ступайте! – властно приказал незнакомец. – Уже рассвело. Возьмите! – он протянул офицеру бумагу. - С этим вы сможете без препятствий покинуть город. Как только перейдёте линию фронта, советую вам от этого документа избавиться.

 Это был мандат, подписанный председателем Уральского совета Белобородовым. Капитан, мельком  взглянув на плотный лист бумаги, машинально сунул его за пазуху своего крестьянского армяка.

 Пошатываясь, Политковский вышел из своей темницы. В дверях нашёл в себе силы, обернутся, чтобы ещё раз взглянуть в эти глаза.

 - Так кто же вы?

 В глазах незнакомца угасал безумный огонь убийства. Из тёмно-зелёных они стали серыми, словно покрылись пеплом.