Отдел 15-К - [8]

— Ну, да — Колька вздохнул — запомнить‑то он все запомнил, жаль только понял не все…

— Тогда пошли — Пал Палыч уверенно двинулся в снежную тьму.

Чем ближе сотрудники отдела подходили к темно — красному забору, тем пронзительней дул ветер, крутя маленькие снежные буранчики у них под ногами и толкая в грудь. Когда они почти вплотную подошли к нему, у Кольки внезапно заледенели кончики пальцев, причем ни с того, ни с сего. Он поднял руку и потряс ей.

— Ага, уловил эманации — услышал он сквозь свист ветра голос Пал Палыча — Ну вот, значит ты точно наш, отдельский. Есть у тебя чуйка на экстраординарные явления, очень хорошо. Можно и без нее, но с ней спокойнее, врасплох не застанут.

А верно, такое несколько раз и раньше бывало — вспомнил Колька — В метро и на кладбище, причем на кладбище не то, что пальцы, вся кисть тогда заледенела. Стало быть, это маячок был, а он то подумал…

Пал Палыч глянул на Кольку и внезапно спросил его -

— Ну, откуда они выходили на охоту?

'А я знаю?' — чуть не ответил Колька, но промолчал, походил вдоль кирпичной кладки, проваливаясь местами в снег и понял, что, скорее всего, это место тут, рядом с этим чахлым деревцем. Откуда пришло это знание, он не понял, но решил, что интуиция есть интуиция, чего с ней спорить?

— По ходу тут — ответил Колька оперативнику, и успел увидеть одобрительную улыбку, скользнувшую по его лицу.

— Так оно и есть — подтвердил Пал Палыч — Следов, по крайней мере визуальных здесь нет, да и быть не может. А вот эманации зла — они еще остались, и ты их учуял, на уровне рефлексов. Молодец, со временем хорошим оперативником можешь стать.

— И чего теперь? — Кольке было приятно, что уж тут скрывать — Ну вот эти эманации остались, но мы же сами сквозь забор не пройдем?

— Конечно, сами не пройдем — не стал спорить оперативник — И по этой причине позовем‑ка мы гостей к себе, сюда.

Пал Палыч достал из сумки, висящей на плече, какую‑то запечатанную мензурку, вынул из нее пробку, пробормотал себе под нос что‑то на неизвестном Кольке языке и плеснул мутную жидкость на забор.

Снежная пелена окутала место, куда попало содержимое мензурки, повисела там около минуты и опала, оставив что‑то вроде марева, сквозь которое было видно деревья на той стороне забора, как будто сквозь дырку в нем.

— Ух ты — Колька аж открыл рот — А это чего это?

— Цыц! — жестко произнес Пал Палыч — Стой, смотри и молчи.

Марево колыхнулось, и сквозь него прошли две старушки, самые что ни на есть обычные, в черных платках, сгорбленные, разве что только без авосек в руках и одетые как‑то очень легко, не по сезону — были на них только вроде как шерстяные кофты, а вот верхней одежды не было вовсе — ни пальто с побитыми молью воротниками, ни пуховиков китайских, универсальных. Колька хотел было этому удивиться, но тут‑то и заметил, что старухи эти еще вроде, как и слегка прозрачные, сквозь них забор увидеть можно. Тут и понял он, кто прошел через марево и к ним пожаловал.

Кольку внезапно обдало холодом. Когда старухи прошли сквозь марево, к обычному зимнему холоду добавился какой‑то другой, странный, незнакомый до этого озноб, он как будто обжигал парня изнутри и колот тысячей иголок.

Крючковатые носы, торчащие из‑под платков слегка зашевелились. Возникало ощущение, что эти существа принюхиваются, так же как голодный человек с удовольствием вдыхает запах еды

Старухи встали молча и уставились на Пал Палыча.

— По какому праву вы сегодня забрали тех, кто принадлежит этому миру? — вроде негромко говорил оперативник, а слышно было его отчетливо, голос звучал звонко — По какому праву или по чьей воле?

— Они пошли с нами добром — сказала та старуха, что стояла слева, голос у нее был глухой и какой‑то дребезжащий — Они сами дали нам власть над своими именами.

Она явно не оправдывалась. Она деловито сообщала, что все что было сделано, это ее право, право мертвого на жизнь живого.

— Они дети, зла не делавшие и его не ведавшие, нет у вас права не над именами их, ни над волей их, ни над их судьбами — грозно сказал оперативник — И вы знаете, чем вам грозит такое бесчинство.

— Нам не нужно разрешение для того, чтобы получить чью‑то жизнь — ухмыльнулась правая старуха — И ты это прекрасно знаешь, страж.

— Знаю — согласился Пал Палыч — Но знаю так же, что грозит вам за то, что три невинные души забраны были обманом. И не сомневайтесь, весть об этом будет донесена до нужных ушей.

Старухи гадко заулыбались, а Колька в этот момент приметил, что внутри‑то у них не только прозрачность, но и чернота какая‑то, как будто сгусток тьмы или клякса чернильная там сидит.

— А что твой спутник молчит? — вдруг сказала левая старуха — Как тебя зовут, молодец?

Колька чуть не брякнул свое имя, просто по привычке, на что видать у подлой старушенции и был расчет, но удержался и только зубом цыкнул — мол, не про твою призрачную душу имя мое.

— Хитер да умен — два угодья в нем — правая старуха прищурилась — Ну да ладно, о твоем спутнике мы потом поговорим, может быть. А что до деток малых — что ж, твоя воля. Иди да и забери их, коли сможешь, а как идти да куда — ты знаешь. И что там тебя ждет — тоже знаешь.