Отдайте братика - [4]

– Ее ублажи, а у Алешки вон новая блажь. Ты вон глянь на него!.. Алеха, ну, а насчет котлетки чего там?

– Грех не то, что в рот, а что из рота.

– Это тоже баба Аня сказала?

– Это сказал Христос-Бог.

– М-да! Хм... – папа нервно закурил, – слушай, – обратился он к маме, – вроде за ней не замечалось церковных бзиков.

– Старость... у стариков, наверное, это общий бзик.

– Тэ-эк, с бабкой номер один резко сократить общение, хорошо хоть бабка номер два без бзиков.

Да, мамина мама от этого бзика была далека, хотя и была старше бабы Ани.

– Ну так чего вы делали в хр-а-аме?

– Свечки ставили.

Необычный дом с крестами на куполах понравился Алеше, но заходить туда не хотелось, уж больно много толпилось у дверей народу.

– Битком, – вздохнула мама, – ладно, заскочим и поставим. Давай быстрей.

Чего там ставить, Алеша не понимал, да его это и не интересовало, он сейчас думал, что Мишку своего он не поднял с пола, когда уходил.

Что нужно заскочить и поставить, мама вспомнила вот только что, проходя мимо храма. Что все наспех, на ходу, под беспрерывное мамино „давай быстрей“, к этому Алеша давно привык. Никакого значения не придавала она этому заскакиванию, так же сегодня заскакивали в булочную, в „Союзпечать“, к бабе Ане, в парикмахерскую. Так же перед дверьми в парикмахерскую прозвучало со вздохом „битком“. Она даже не задержалась взглядом на роскошном иконостасе от пола до потолка, она спросила какую-то бабку – где тут Никола.

– Да вон, вишь, где более всего свечей, – это Никола и есть.

– А Алексей этот... ну – Божий человек?

– А, рядом, справа.

– Давай быстрей, – мама дернула Алешу, но свернуть сразу не смогла. Алеша стоял, привороженный видом иконостаса. О Мишке на полу было тут же забыто. Но все-таки Алеша был свернут и утащен в толпу.

Энергично раздвигая стоящих, пробиралась к иконе Николы, сунула предназначенную ему свечку служительнице, Алексею человеку Божию поставила сама (так просила баба Аня) и пошла назад, дергая Алешу (очень упирался), а другой рукой прокладывая дорогу. Дорога была проложена и вскоре они оказались на улице.

– Мама! – Алеша ошеломленно мигал ресницами. – Что это? Где мы были? Да не беги ты!..

– Да церковь это, не знаешь что ли? Давай, давай быстрей, скоро папа придет.

И тут Алеша уперся ногами не на шутку. Они остановились.

– Ну что тебе, говори, горе ты мое.

– А вчера говорила, что я сокровище.

– Много ты запоминать стал, – сказала мама и не улыбнулась только потому, что посчитала это непедагогичным.

– Мама, там, где ты свечку втыкала, там на стене над картинкой...

– Это не картинка, это икона, так они называются, ну...

– Там надпись была нарисована красивая. Что там написано?

Мама задумалась, вспоминая. Действительно, пока возилась со свечкой, видела эту надпись. И оказалось разобрала и запомнила! Хотя надпись была выведена витиеватыми полупонятными буквами.

– Там написано: „Собирайте сокровища ваши на Небесах“, – сказала мама. И, сказав, пожала плечами и добавила:

– Чушь какая-то.

Алеша задрал голову на чистое, голубое, безоблачное летнее небо – „где там сокровище? А что вообще такое сокровище?“

Именно это и спросил Алеша у мамы.

– Будто бы не знаешь?

Алеша отрицательно мотнул головой.

„Эх, опять ему в голову чего-то втемяшилось, – подумала мама, – вон как смотрит, потащила на свою голову...“

– Эк тебя эта глупая надпись смутила.

– И вовсе она не глупая.

– Да как же не глупая, сокровище – это, ну, самое, что ни есть дорогое для человека, вот для меня это ты, для тебя – твой Мишка, для папы...

– Для папы я знаю.

– Да? И что же?

– Чтоб не мешали выпить вечером и дали опохмелиться утром, – это он сам так говорил двум дядям. Я слышал.

Про себя мама сказала: „вот козел“, но голосом никак не выразила своей оценки, рассмеяться было бы непедагогично, а проявить педагогичность и отругать – глупо.

– Это папа пошутил, – тихо и строго сказала все-таки мама.

– А разве про сокровище шутят? – очень удивился Алеша.

– Да не сокровище это для папы...

– Но он сказал тогда – кроме этого ничего не надо ему, только это ему и нужно, но... если, – Алеша мучительно думал, – только это и нужно, значит это – сокровище.

– Да... да вот ты ну-ты, Господи помилуй!..

Слово „сокровище“ Алеша слышал каждый день помногу раз; „Мама!“ – кричит Алеша, чуть отвлекаясь от своего медведя. „Ну что, сокровище?“ – устало и с усмешкой отвечает мама. И слышится в голосе „ну как ты надоел“. Слышится, естественно, не для Алеши. И вот сейчас ему, перед мамой утомленной стоящему, увиделось вдруг это слово совсем не тем, чем воспринималось оно до этого.

Оно стало расти и набухать, как та котлетка, в большую коровку... И ведь так и есть, сокровище это то, что только одно и нужно... Мишка плюшевый – сокровище? Он – любимая игрушка, но это, то ли самое это, единственное? – распирало сознание Алеши от небывалого, впервые ощущаемого прилета... какого прилета, чего прилета?! Он поднял голову вверх, но не совсем вверх, а чуть правее, и увидел, что голубое небо заслоняют сверкающие золотом кресты... „А может они тоже Небо? А может они и есть то сокровище, ведь во всех сказках сокровище это почти обязательно что-нибудь золотое...“