Отдать швартовы! - [8]

Первым решился Веснушкин. Он проглотил ком, застрявший в горле, и молча кивнул головой.

— Б-была не б-была! — От собственной храбрости Огурец начал даже заикаться. — Куда вы, туда и я!

С этого момента план «Морской дуб» (такое название дал ему Юрка его творец) вступил в стадию своего практического осуществления.

— А почему «Морской дуб»? — спросил Веснушкин.

— Ну как почему… — Юрка неопределенно помахал рукой. — Морской — потому что вода, корабли, матросы, плавание…

— Ну а при чем тут дуб?

Юрка покраснел.

— Это в честь Бориса, братца моего. Очень он последнее время воображает. Моряком заделался, да? Вот мы ему и докажем, кто он есть. Чтоб не задавался.

Женька и Витька Юркины соображения признали удовлетворительными, и название плана, таким образом, осталось в силе.

Итак, в один прекрасный день тральщик «Москва» отправился в плавание, а три друга, прихватив с собой акваланг Огурцова-старшего, сели в электричку.

— Чуть было не забыл, — едва отъехали, Юрка хлопнул себя по ноге. — Для всех мы сейчас отдыхаем на даче. А в этом вагоне едут Коля Маленко (он ткнул Огурцова пальцем в грудь), Витя Судаков (рука предводителя легла Веснушкину на плечо) и я — Юра Чудов. Прошу любить и жаловать.

— Ну и что будет? — разинул рот Огурец.

— Кон-спи-ра-ци-я. Без нее нас сразу разоблачат.

— Понятно, — сказал просвещенный Огурец. Что за штука конспирация, он знал хорошо. Это когда приклеивают фальшивые бороды, мужчины наряжаются в платья, а все вещи (для удобства) называют не своими именами.

Электричка шла как раз вдоль самого канала. Сквозь зелень деревьев то и дело голубела вода. Было обеденное время, когда ребята вышли на берег в километре от пристани Зеленый Дол.

Весь день они беспечно резвились и плескались и воде. Погода стояла великолепная. Вода теплая, и купаться было одно удовольствие. Путешественники чувствовали себя на верху блаженства.

Когда тени ребят стали длиннее долговязых баскетболистов, Огурец нашел то, что требовалось для задуманного ими плана, — старую брошенную лодку, наполовину вросшую в песок. Ее перевернули кверху днищем. Надули специально припасенную камеру и снизу подсунули под лодку, чтобы до нужного момента она не могла утонуть. Внутрь лодки вбили специально припасенный гвоздь и повесили на него рюкзак с аквалангом и самыми необходимыми вещами. Теперь оставалось только ждать, когда настанет удобное время «тонуть».

Солнце скрылось за горизонтом. Близился вечер.

— Пора, — сказал Юрка. — Минут через двадцать подойдет «Москва». Скорость — двадцать узлов. Ждать надо на воде. А то мы ничего не успеем сделать, поняли?

Толкая лодку перед собой, они двинулись к середине канала. Нельзя сказать, чтобы это выходило у них очень быстро. То ли канал был широк, то ли лодка тяжела. Но в конце концов уставшие ребята заняли исходное положение и стали ждать появления «Москвы». Сигнал должны были подать Веснушкин или Огурец. Потекли томительные минуты.

— Эй, что у вас там такое? — крикнули с проходившей мимо самоходной баржи, увидев перевернутую лодку. — Не надо ли помочь?

— У нас полный порядок! — откликнулся Юрка. — Очищаем воду от всяких лишних вещей. Чтоб не мешали.

«Москва» заставляла себя ждать. Тем временем сумерки незаметно перешли в темноту. Весь день парило. Теперь собиралась гроза. Подул ветер.

— А вдруг «Москва» не придет? — засомневался Веснушкин-Судаков.

Вопрос остался без ответа. Слышно было, как клацали зубы посиневшего Огурца. Вода почему-то не казалась больше теплой.

— Вить, а здесь глубоко? — спросил Женька.

Веснушкин вздохнул, зябко повел голыми плечами и промолчал.

Никто не знал, сколько времени прошло после этих слов. Может быть, десять минут, а может быть, и час. Сидение в воде давно превратилось в пытку. Тьма стеной обступила ребят. Берег должен был быть где-то неподалеку, но, когда Юрка попытался найти его глазами, он не увидел ничего, кроме кромешной темноты. Одинокий бакен почему-то вспыхивал то справа, то слева, то за спиной. С необычайной отчетливостью Юрка представил гвоздь, торчавший из днища лодки, и подумал, что произойдет, если камера вдруг напорется на него. Странно, еще совсем недавно этот проклятый гвоздь Юрку совсем не волновал.

— Я больше не могу, — сдался Огурец. — У меня руки-ноги отваливаются. Хочу на сушу.

— Ч-ч-е-го з-за-хо-тел, — откликнулся Веснушкин, зубами отбивая такт. Мысль он закончить не успел. В рот ему попала вода, и он закашлялся.

Юрка тоже делил с друзьями общую судьбу — трясся от холода и икал.

— Глотни водички, пройдет, — посоветовал ему жалостливый Огурец.

Юрка твердо верил, что на берегу его ждет трепка, какой он еще никогда не знал. Тем не менее он мечтал о береге всем своим продрогшим существом. «Да, но как туда попасть»? — подумал он и вдруг услышал, как кто-то тоненько, печально завыл. В следующие несколько секунд выяснилось, что выл он сам, автор плана «Морской дуб».

— Корабль, корабль… — Огурец пошире раскрыл глаза и указал рукой в темноту.

— Наш? — спросил Юрка.

Ребята молчали. Им сейчас годился любой. Юрка понял, что его притязания именно на «Москву» в сложившейся ситуации неуместны, и переспрашивать не стал.