Отдам любовь в хорошие руки - [11]

Это потому что он хочет мне понравиться, самонадеянно думала я. Если бы я тогда знала его тайну… Это сейчас я знаю, что мудрый человек всегда говорит о самом главном, надо только суметь его услышать.

Часы неумолимо отсчитывали время нашего общения, и вечер плавно переходил в ночь. Мужчина порывисто встал, галантно поклонился мне, пожал руку мужу и хрипло сказал:

— Я желаю вам счастья. Прощайте.

И ушел. Мы долго молчали. Было ощущение какой-то непонятости.

— Странный он какой-то, — осторожно высказала я свое мнение.

— У ученых свои причуды. Мне говорили о нем как об очень умном и порядочном человеке. Может, умные и порядочные именно такие?

Мы помыли посуду и легли спать. Меня очень долго не покидало странное чувство. Я все время думала об этом профессоре. Как будто между нами осталось что-то недосказанное. Я силилась понять — что, но не могла. Через две недели муж пришел домой потрясенный:

— Ты не представляешь, профессор умер.

— Как умер? Почему умер? Не может быть… — Я отказывалась верить.

— Ты знаешь, оказывается, у него был рак. Он уже ничего не ел и угасал буквально на глазах. Но лежать в квартире и ждать смерти не хотел, поэтому общался со всеми как в последний раз. А я как раз зацепил его, говорю: «Так хотел с вами познакомиться». А он ответил: «Раз хотели, не будем откладывать» — и подарил нам целый вечер своей жизни…

Я была потрясена. Вот она, разгадка. Вот она, таинственность. Человек видит только то, что хочет видеть. Муж видел нужного человека, я — красивого мужика. А перед нами сидел смертельно больной человек и ничем не выдал своего страха перед смертью. Я стала в подробностях вспоминать весь наш разговор и поняла, почему его слова казались такими значительными. Потому что перед смертью люди говорят самое главное.

ПИСЬМО НЕЗНАКОМКЕ

«Я знаю о тебе все или почти все. Несколько лет я смотрела твою жизнь, как сериал. Каждый вечер и каждое утро. Мы незнакомы, и ты вряд ли догадываешься о моем существовании. Просто я очень люблю заглядывать в окна, за которыми течет своя жизнь. Та, настоящая, что скрыта от посторонних глаз.

Твои окна находятся на четвертом этаже прямо напротив моих. И однажды вечером я стояла и просто смотрела на горящие окна. Одни были наглухо занавешены, другие небрежно приоткрыты, а твои распахнуты, словно экран телевизора. В ярко освещенной комнате были ты и твой мужчина. Вы, видимо, ожидали гостей и накрывали на стол. Ты, пританцовывая, носилась с тарелками, а твой мужчина каждый раз, когда ты пробегала мимо, целовал или обнимал тебя. Я с интересом наблюдала. В моей комнате было темно, в кроватке только что уснул ребенок. Муж служил на краю света, и мне было страшно одиноко и грустно. Я весь вечер простояла у окна, наблюдая, как пришли гости, как вы ужинали и как потом, когда все ушли, вы обнялись и медленно танцевали возле стола с неубранной посудой. Это было как немое кино, когда ничего не надо озвучивать и так все понятно. Вы медленно двигались в такт неслышной музыке, он прижимал тебя все настойчивее и требовательнее. Потом вы погасили свет…

«Когда мой муж вернется, мы тоже будем танцевать по вечерам», — думала я. Так или иначе, но с тех пор я стала подсматривать за вашей жизнью. А вы, словно специально для меня, не занавешивали окна. Вот ты возишься на кухне, неторопливо что-то готовишь, поливаешь цветы (кстати, у тебя потрясающие цветы на подоконнике!), вот читаешь книжки сыну. Вот ты садишься за рояль, и маленькая тесная хрущевка оживает, а твой мужчина смотрит на тебя с обожанием. Мне нравится твоя горделивая осанка и высокая прическа. Иногда я вижу, как ты перед зеркалом укладываешь свои длинные светлые волосы. Даже по квартире ты двигаешься особенно. Я узнала у соседей, что ты преподаешь музыку в музыкальной школе, а твой муж простой советский инженер. Я не знаю, о чем вы говорите и чем живете, но я вижу, как вы сидите обнявшись. Мне кажется, что даже свет в вашей квартирке горит ярче, чем у других.

Однажды я встретила вас на улице. Вы шли под руку, не торопясь и никого не замечая вокруг. Я уставилась на вас как на героев «Санта-Барбары», потому что не могла представить, что вы живете не только в моем окне. Тогда я внимательно рассмотрела вас. Счастливая женщина и красивый мужчина. Ты высокая блондинка с плавными движениями, а он большой бородатый брюнет. Спокойный, как гранит, и надежный, как счет в швейцарском банке.

Наверное, в этот момент я поняла, как страшно скучаю по своему бородатому брюнету. Когда он сел в автобус и в последний раз помахал мне рукой, мне показалось, что у меня забрали часть меня. Мне так одиноко и пусто без него, что даже ребенок не скрашивает мою жизнь. Я болею какой-то странной болезнью под названием одиночество. Когда я смотрю в ваши окна, то согреваюсь и представляю, как нам будет хорошо, когда муж вернется. Мы будем просто сидеть, как вы, обнявшись и молчать. Просто молчать.

Мой муж вернулся, когда Советский Союз разваливался, и этот развал ощущался во всем: в тревожных сообщениях программы «Время», в бессонных ночах первых безработных, в лихорадочном метании челноков. Мне было все равно: мой мужчина вернулся! «Знаешь, кто мне помог продержаться без тебя? Они! — И я показала мужу окна твоей квартиры. — Когда они обнимались, я представляла себя в твоих объятиях, когда они принимали гостей, я планировала нашу с тобой дальнейшую жизнь». «У нас все будет лучше!» — сказал муж и закружил меня в вихре счастливой жизни.