Отцы, матери, дети. Православное воспитание и современный мир - [111]

И действительно, наблюдения над жизнью сорняков позволяют убедиться в глубоком смысле этого библейского уподобления. А сорняков в каждом саду более чем достаточно, — падший мир продолжает способствовать их произрастанию, а загрязненность атмосферы, губительная для многих растений (отмечено, что она уже отразилась на росте мхов и можжевельников), для сорняков как будто создает особо благоприятные условия.

Первое, что поражает в сорняках — это их необыкновенная жизненная сила. Семена сорняков сохраняют всхожесть много лет, некоторые — до 11–15. Сторонник модного ныне направления мысли, отстаивающего всяческую "естественность" и близость к природе, может сказать: ну и прекрасно, и пусть себе растут, это — жизнь, а жизнь всегда права. Однако земной рай был не лесом, не лужайкой, а садом, то есть не просто специально выделенной территорией типа природного заповедника, а обработанным участком земли, на котором все произрастало по плану, регулярно (это, однако, вовсе еще не означает унылой геометрической правильности; эстетика сада геометрией отнюдь не исчерпывается, в ней — гармония высшего порядка). Можно лишний раз вспомнить, что слово культура изначально относилось к возделыванию земли и выращиванию специально выведенных или отобранных растений, и что слово культ, означающее поклонение Богу, богослужение, иными словами — действия, угодные Богу, — того же корня.

Как и многие другие человеческие дела и занятия, садоводство может быть душеполезным, во-первых, если не превращается в страсть, во-вторых, если им занимаются тщательно и добросовестно. Как грязное, захламленное помещение, так и неухоженный сад вредят душе — и не только потому, что напоминают человеку о собственной его лености и необязательности, но и потому, что противоречат Божиему замыслу о прекрасно устроенном мире. Вид сада, заросшего сорняками, среди которых не "процветают", а мучаются культурные растения, рождает в душе грусть и тревогу, а вид сада, в котором человеческое тщание поддерживает порядок, вселяет мир, покой, ощущение законченности, гармонии, в конечном итоге — глубокого единения Бога и мира[209].

Занимаясь садом, можно заметить, что даже культурные растения как-то преображаются, если посадить их, например, слишком густо или в неправильном сочетании: либо они начинают хиреть, болеть, либо одно подавляет другое, либо просто нет того впечатления устроенности, которое обязательно должно возникать в саду. Напротив, растения, принесенные из леса или с поля (садоводы называют их "дикарями" и очень ценят), посаженные на правильное для них место, сразу начинают выглядеть как равноправные члены садового содружества.

Так что дело человека — возделывать землю, устраивать ее; согласно Ветхому Завету — потому, что так заповедано было Адаму[210] (может быть, можно предположить, что возделывание земли было ему в утешение, а необходимые для этого усилия — в наказание), а согласно Новому Завету — для того, чтобы быть соработником у Бога (см. 1 Кор 3:9), чтобы в кротости наследовать землю (Мф 5:5).

Усилий и кротости в борьбе с сорняками никогда не бывает слишком много (кротости отчасти способствует коленопреклоненная поза сражающегося с тернием и плевелами); эта борьба ведется непрестанно каждый год от начала оттаивания земли и до очередного ее замерзания. Вот из каких эпизодов она состоит.

Земля возделана; прилежный садовод делает это загодя, осенью, и с облегчением смотрит на ровную, чистую почву. Но уже через несколько дней из нее начинают упрямо пробиваться сорняки, напоминая об изгнанном бесе, вернувшемся в пустой дом (см. Мф 12:43–45; Лк 11:24–26). Что здесь поможет? — только кротость, только терпеливые постоянные усилия. Ведь даже если в соответствии с правилами агротехники — и с Евангелием! — сжигать сорняки, а не складывать их в компост, умножая тем самым свое "богатство" сомнительными прибавлениями, то все равно остаются семена сорняков, заносимые ветром и птицами. Еще хуже обстоит дело с нашими попытками сразу и без особых трудов улучшить почву, унаваживая ее: тут уж ростки сорняков (ведь никто не может помешать корове съесть траву с созревшими семенами) не только появляются в неисчислимом количестве, но, будучи снабженными усиленным питанием, поражают своей пышностью, кажутся особенно наглыми и самодовольными. А вся проблема в том, чтобы набраться терпения, не пытаясь одним махом резко улучшить состояние сада. Вот если навоз пролежит несколько лет, желательно так, чтобы зимой хорошенько промерзал, тогда он действительно сможет послужить культурным растениям, а не плевелам.

Допустим, что земля еще раз освобождена от сорняков и семена высеяны. Хорошо известно, что очень быстро из земли вылезает зеленый росток, и не один, и принимается увеличиваться буквально на глазах, — этакое торжество жизни. Вскоре почва сплошь покрывается зеленью — и все это плевелы, среди которых через некоторое время можно разглядеть хилые робкие росточки посеянного. И тут у садовода, как у работников из притчи о плевелах, возникает горячее желание выдрать все сорняки разом и как можно быстрее. Однако делать этого нельзя, нужно подождать, пока культурные растения развернут хотя бы два листика, а потом уж пропалывать.