Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - [2]

Миней развалился в кресле и важно, удовлетворённо кивал. В голосе Моти сквозили устало-унылые нотки. Вдруг, слабо оживившись, он воскликнул: «Кстати… Я хочу обратить ваше внимание на кое-что. Я тут применил одну свою старую идейку. Пока что я не могу сказать точно, что там происходит, но что-то такое варится, это точно!.. Как раз перед приходом сюда я этим занимался. Я же говорил вам, шеф, что вот-вот ухвачу!..» — «Ухватишь, обязательно ухватишь! Ты у нас талант! Но таланту не мешает немножко развеяться! Ты пей, пей кофе, оно взбадривает, сил прибавляет!» — ласково улыбнулся Мезимотес, подмигнув сначала Моти, а потом, обернувшись, и Арпадофелю. «А что это за картинки мелькают в виртуальном небе? — строго спросил Коба, сверля правым неподвижным, словно стеклянным, глазом главного специалиста, — как будто облака показывают детские мультики. Нужно ли нам это?» — «Мультики и есть! Это я попробовал использовать рисунки моей дочери, её комиксы, — жгуче покраснел Моти. — Почему нет?» — «Действительно — почему нет!

Пусть на первых порах будет побольше положительных эмоций у посетителей новой «Цедефошрии»!

Ещё мы дадим концептуальный «Петек Лаван», квартет одной гребёнки — он у нас озвучит устье. Эта группа отлично вписывается в струю… Как и эти картинки А значит — то, что нам необходимо!» — поддержал Мезимотес.

Моти слабо улыбнулся: поддержка босса означала, что его дизайнерская идея оформления виртуальных небес «Цедефошрии» ширлиными облачатами не будет отвергнута. Он только спросил, как бы между прочим: «А что это за «Петек Лаван»?» — «А… не бери в голову… Военный ансамбль, квартет одной гребёнки, свежо и оригинально… Молодые ребята, очень многообещающие!.. Как раз в струю!.. — небрежно обронил Миней и с многозначительной ухмылкой прибавил: — Одна гребёнка — это всегда в струю!» Арпадофель недобро сощурил левый глаз, и губы его сложились в тонкую криво змеящуюся полоску: «Ага-а! У тебя ещё и дочка гениальная! Ну, конечно, почему бы не воспользоваться своими полномочиями и свободным доступом к нашему проекту, не пропихнуть своих деток… А не превращаем ли мы нашу «Цедефошрию» в семейный балаган?» — «Ну, что ты, Кобушка! Немножко, как ты называешь, балаганчика не помешает! Положительные эмоции при требуемой нам массовости охвата ой как необходимы! Особенно поначалу, пока народ привыкнет… Да и здесь же нигде не сказано, чьё художественное оформление используется для того или иного завитка.

Не можем же мы публиковать полный список дизайнеров, музыкантов, композиторов!

Из музыкантов мы обнародуем только Ад-Малека и Куку Бакбукини. С ними у нас контракт. Все знают, кто они такие! Ну, ещё Виви Гуффи! Их имена только прибавят популярности как-у-всехной «Цедефошрии»! Более никого мы, естественно, не рекламируем, даже авторы текстов у нас в тени. Виви Гуффи — он, и только он — в нашем представлении! — автор и музыки, и текстов! У нас никто не сможет снискать славы больше, нежели… э-э-э… с нашей точки зрения… он заслуживает. На всех желающих присосаться к нашему Проекту никаких премий не хватит! — добродушно усмехнулся Миней, при этом как-то странно, заговорщицки сверкнув глазами в сторону Арпадофеля. — А ты, Мотеле, не волнуйся — дадим тебе знатную премию, сможешь дочурке купить конфет, красивых туфелек…» И он густо захохотал. Моти от изумления чуть язык не проглотил: странные шутки пошли у босса…

Больше о деле не говорили. Миней выставлял на стол всё новые и новые сорта коньяка, но Моти сидел, задумавшись, в основном помалкивал и почти не пил, а только пару раз пригубил из своей рюмочки. Миней удивился, но ничего не сказал.

Его немного беспокоил усталый, измочаленный вид этого известного в «Лулиании» красавца и умницы. Арпадофель поигрывал своим бокальчиком, вращая его на столе, как волчок, и исподлобья кидал на Моти тяжёлый стреляющий взор левого глаза, напоминавшего загадочную, как бы подёрнутую белёсым инеем трясину.

Вдруг Моти встал из-за стола и, ни слова не говоря, направился к выходу. «Ты куда, Моти?» — озабоченно спросил Миней. Но тот, рассеянно глядя куда-то внутрь себя, не ответил и скрылся. «Наверно, в туалет приспичило!..» — неприятно усмехнулся Арпадофель, поразив этой репликой своего босса, который укоризненно покачал головой: «Ну что ты, Коба, всё о своём, о заветном?» — «А ты что, против?

Это же наша новая эстетика на основе японской, или ещё чёрт знает, какой культуры! Понимать надо!» — объяснил ему, как непонятливому, Арпадофель.

* * *

Покидая свою комнату и направляясь в беседку, Моти забыл выключить компьютер.

Вернувшись, он услышал тихое подвывание пассажа силонофона, словно бы налившееся зловещей мощью. Изображение на экране компьютера как бы плавно покачивалось на волнах, а сам экран стал ощутимо больше и объёмней. Почему-то стало неудобно держать мышку, которая ни за что не хотела помещаться в его отнюдь не маленькой ладони. Приходилось приноравливаться. А ведь до ухода на совещание ничего подобного не было!.. «Не иначе — заработался…» — подумал Моти и снова уставился в мерцающую глубину экрана, которая как бы поглощала, затягивала, засасывала его… «Не хуже, чем зловещие глазки Арпадофеля…» — мелькнула и тут же испарилась шальная мысль. Он даже не заметил, как сидя в напряжённой, неудобной позе, уснул, провалился в тяжёлое забытьё прямо возле компьютера.