Отчий сад - [47]

— и светлый хвостик волос. Она и сама что-то сочиняла

— ерунду, наверное, но на Сергея действовало: с ней было интересно. Рано развилось ее воображение! Они кружились на катке, потом, не снимая коньков, возвращались домой — катились и катились по снегу. Она любила падать в сугробы, понарошке драться. В классе звали ее гимназисткой. Это сейчас гимназии возвращаются, а тогда были просто школы. И ей нравилось, когда паца

note 138 ны кричали: эй, гимназистка румяная! — уже тогда она нравилась старшеклассникам. Как-то они, возвращаясь с катка, хохотали, упали в снег и покатились, у нее слетела шапочка, и он поцеловал ее алый рот. — Фу, дурак! — возмутилась она. Он страшно смутился, поднялся, стал отряхиваться: о, ужас! сцену наблюдал ее отец! Больше он не заходил за ней, забросил катание на коньках, ржавые те коньки он, кстати, нашел на дачных антресолях не так давно — смешно! — и выбросил.

Все повторяется в жизни, мой друг, замкнутый круг, заколдованный путь…

— …Девчоночка наша с Натальей все прошлое лето была без воздуха, — жалостливо ноет Мура, — а твой уже большой, скоро по югам начнет ездить вслед за дедом, а может, и подальше куда, Феоктистов вон уже в Турцию слетал. Мы тут вот посовещались, раз вас с сестрой мир не берет, продай нам половину дачи. Так и оформим: половина на тебя, половина — моя… И тут и влетела Томка. Глаза выпучила. Бедрами дверь в кухню перегородила. Чтобы не ушла вражья морда! И не подумаем, заорала, еще чего! Это наша дача, есть у тебя деньги, наворовал там в своем киоске, дак и покупай себе дом в другом месте! Еще твоей физиономии я в отпуску не видела чтобы надумали еще чего а ты алкаш доходяга старый стручок уши распустил слушаешь напился опять скотина забыл сына к матери не идешь она звонила чтобы пропить потом деньги купили тебя бутылкой коньяка и коньяк-то небось нашенского разлива пять звездочек небось тоже разбавляет как пиво в той же бочке надумали хитрозадые…

Да не ори ты, остановись. Сергей был уже совсем пьян. Упустил, упустил момент Мура, надо было чуть раньше беседку завести — вот я всегда осторожничаю, а потом — на, выкуси. Да ладно, не кричи, Тамара, не кричи, Та-маро- чка, успокойся.

— Ласковый ты больно! Небось, супруга тебя подучила

— своим-то умишком ты бы не допер! note 139 Оскорбился Мура ужасно. И ей он, будет время, припомнит. Свинья клиническая.

Но оскорбился и Сергей. Он, конечно, ненавидит Наталью, но жлобства у них в семье никогда не было.

— Не позволю, — огрызнулся он — и закашлялся.

— Не позволишь?! Ха! — Томка вновь разошлась. — Разве нормальная женщина будет жить с пивным киоском?! Только твоя сестрица, ей же все надо не как у людей, губы, видите ли, у нее красивые, да красит она с пятнадцати лет, она тебе, Мурка, рога наставляет, иди вон в зеркало погляди, олень, вместо того чтобы коньяк пить, пошел бы лучше метлой потряс — и честные деньги, и жиры бы стряс…

— О чем шум? — всхлипнул Мура. — Чего шумишьто, а?

— На ненависть исходит от зависти бабьей, на шубу я ей не заработал, а ты купил. — Сергей, качнувшись, встал. — Ладно, Мурка, можешь оставаться здесь хоть на всю жизнь, а я лично пошел… * * *

…Песок уже остыл, вода потемнела, она то отбегала, то подбегала вновь к пляшущему костру. Мальчишки в непомерно огромных резиновых сапогах ловили рыбу. Невдалеке на коряге сидел, покуривая, незнакомый дед. Головастик моторки спешил куда-то. Еще краснело небо — синие штрихи на темно-красном — как следы множества самолетов, уже скрывшихся вдали. Собака вбежала в воду, отфыркиваясь и потряхивая шерстью, вернулась, кинулась к старику, крутанулась возле него — и — опять побежала к воде.

— Ничего они тут не поймают, — сказал Кирилл тихо, — почти вся рыба испорченная. Черви внутри, ее нельзя есть.

— Отчего?

— Наверное, оттого, что вода все-таки не должна была здесь быть, река веками течет по одному руслу, а на месте этого моря были поселки. Ты читала «Прощание с Матерой »? note 140

— Нет.

— Мне Митя давал.

— Интересно?

— Смотря кому. Некоторым, конечно, нет — если они обожают одни телебоевики. А вы, девчонки, любите читать только про любовь.

— Что читать? — как-то очень по-женски усмехнулась она, и в ее неопределившихся еще чертах он узнал лицо ее каштановой мамы. — Насмотрись видео — и вся любовь.

— Ты смотришь? — насторожился он.

— Я что — рыжая? Конечно.

— И… как тебе?..

— Я вообще все это презираю. — Даша вскинула бровки гордо. — Я — только за платоническую любовь. Я хочу такое общество организовать, где будет культивироваться отсутствие секса. — Она любила сложно выражаться. — Это все низость. Наши тусуются, вместе балдеют — и уже занимаются этим… Меня тоже один, — она даже задохнулась,

— один звал! А Юрка, у нас в классе есть Юрка, помнишь, мы как-то на пляже его встретили? Он сказал, не берите ее, Дарья — архаичная. Всю малину нам испортит нравоучениями!

— Так и сказал?

— Ну его! Они ступали вдоль кромки воды, он босиком, она в крос совках: немного изнеженная, она боялась простуды. И, минуя мальчишек-рыбаков, они заглянули в поблескивающее при свете костра ведро: плавала рыбка, металась.