Отчий дом - [232]
Одна Лариса не испытывает никакого смущения и натянутости, хотя Петр прямо издевается над ней:
— Зачем, Лариса, вы навалили в стакан сахару?
— А что? Неужели вприкуску пить будете?
— У каждого есть собственный вкус. Я, например, пью совсем без сахара, но, конечно, хороший крепкий чай, а не бурду, от которой пахнет банным веником? Зачем вы кипятите чайник?
— А без этого он не распарится…
— Мы пьем чай непареный!
— Просите чаю настойчивого, а парить не велите! Отколь же густоте-то взяться?
Не обиделась, только посмеялась, сверкнув зубами. А улыбка такая приятная, поддразнивающая.
— А скажите, Лариса, сколько вам лет? — пристает Петр.
— С Покрова тридцать четвертый пошел. А почему вы этим интересуетесь?
— Вы очень молодо выглядите. Какие крепкие у вас зубы! Не дай Бог, если укусите… (Тут Павел Николаевич прикрылся газетой.)
— А что, разя по зубам мне меньше лет выходит?
— По зубам только лошадиный возраст определяют… Только вот нейдет вам эта косынка. Напрасно вы ее нацепили. Это совсем не модно.
— Мы свои вкусы наблюдаем. У нас с открытой головой не ходят.
— И декольте не носите? А вам оно очень шло бы… А хорошенькое колечко у вас на пальчике!
— Григорий Николаич подарили. Настоящий алмаз в нем: стекло режет…
— А румянец-то у вас какой! Как зорька утренняя… Красота!
— Теперь уж какая красота! И половины того не осталось, что было в девках.
— Недаром за барина замуж вышли…
— Ну-с, я пойду поработать, — тихо произносил вдруг Павел Николаевич, ни к кому не обращаясь и удаляясь из столовой.
«Вот какая ты гадина!» — думал отец про сына.
Петр держался нахально. Все дело в том, что он был твердо уверен, что бабушка оставила завещание в пользу внуков, его и Наташи, а потому отчий дом и все имение принадлежит ему с сестрой. Он не раз слышал это обещание в детстве и теперь окончательно выяснит это дело. Выяснить необходимо до отъезда и распорядиться изгнанием «этой хитрой бабы» из отчего дома и отстранением ее от дел по имению.
Петр уже заговаривал на тему о завещании с Наташей, но та брезгливо морщилась:
— Я не хочу об этом говорить… и думать… Только что схоронили бабусю, а ты…
— А я должен выяснить, потому что у меня кончается отпуск, я возвращаюсь на театр военных действий и должен сам написать завещание…
— Ну, и делай как хочешь, а меня оставь в покое!..
И вот Петр приступил к выяснению. Однажды после ужина он постучал в дверь кабинета и спросил:
— Можно поговорить?
— Пожалуйста. Присядь!
Петр не сел. Он начал говорить, ходя по кабинету и стараясь не встречаться глазами с отцом.
— Дело вот в чем, — начал Петр после паузы, предварительно вздохнувши, — мне надо ехать… на фронт… в действующую армию…
Пауза и вздох.
— Возможно, что меня ранят вторично более серьезно или вообще… убьют.
Снова пауза, без вздоха.
— Между прочим — я женился…
— Поздравляю.
— И жена моя уже в интересном положении…
— Еще раз поздравляю.
— Так вот… Отправляясь снова в бой, я должен позаботиться о семье и оставить… ну, гарантии… завещание на случай смерти…
— Всего лучше обратиться к нотариусу…
— Да, конечно! Но я должен сперва выяснить свое положение… Имущественное положение…
— Не понимаю, как я тут могу помочь?
— Дело в том, что… Насколько мне известно, покойная бабушка оставила завещание в пользу своих внуков… Так это?
— Бабушка писала несколько завещаний и потом уничтожала их. Последнее, как я узнал в Симбирске, было сделано в пользу симбирского Спасского монастыря, но и оно было ею уничтожено формальным порядком еще два года тому назад. Никакого нового завещания после смерти матери не осталось, и потому наследниками по закону считаются дети, то есть я и Григорий…
— Странно!..
— Чего же тут странного? — строго и сухо спросил Павел Николаевич.
— Вообще… в нашем доме теперь много странного… — обиженно ухмыляясь, задумчиво произнес Петр.
Взгляды отца и сына встретились. В них было обоюдное презрение и ненависть.
— Ты что же, подозреваешь меня в сокрытии завещания? — вставая с места, спросил Павел Николаевич повышенным тоном. — Я, братец, не вор, никого в жизни не обкрадывал и даже… портретов не воровал!
— Я просто хочу выяснить вопрос… И сделаю это в Симбирске…
Павел Николаевич почувствовал оскорбление и, не владея уже собой, закричал:
— Вон из моего дома! Я не желаю больше тебя видеть и… знать!
— Отлично.
Петр вышел по-военному, пристукивая и позванивая шпорами и, одевшись и наскоро уложив свой дорожный чемодан, ушел на хутор.
В доме воцарилась зловещая тишина. Внизу остался один Павел Николаевич. Лариса ушла после ужина, до ссоры. Тетя Маша и Наташа укрывались наверху и ничего не знали о ней.
Павел Николаевич долго обдумывал свое положение, ходил по кабинету и вдруг решительным шагом направился на верхний этаж.
— Наташа! Можно к тебе? — спросил он взволнованным голосом, осторожно стукнув в дверь.
Наташа писала кому-то письмо и вся была погружена в эту работу. Она испуганно вздрогнула, услышав голос отца.
— Ты не легла еще?
— Нет…
Наташа торопливо сунула недописанное письмо в ящик стола и отперла дверь.
— Что случилось? — спросила она с тревогой, увидя необычное выражение на лице отца.
— Хочу поговорить с тобой… Ты знаешь, что сейчас произошло?
«Юность» носит отчасти автобиографический характер.Начало романа — юность героя, его первые переживания, учение, его первая любовь к белокурой Зое. Всё это, видимо, списано с натуры. Романтика переживания сочетается у Чирикова с чувством юмора, ирония, часто над самим собой, типична для повествовательной его манеры. Автобиографична и та часть романа, где описывается жизнь в тюрьме. Тут сказывается опыт политического «преступника», испытавшего все фазы тюремного сидения, допросы жандармов, а также всю «романтику» заключения, которое, как это ни странно, становится даже привлекательным в воспоминаниях почти всех, подвергшихся в свое время политическим преследованиям в эпоху царской охранки.
Первое научно подготовленное издание одного из замечательных писателей русского Серебряного века. Почти все произведения, включенные в сборник, с момента их первоначальной прижизненной публикации никогда более не воспроизводились.Роман «Зверь из бездны» печатается в России впервые.
Роман повествует о жизни семьи юноши Николаса Никльби, которая, после потери отца семейства, была вынуждена просить помощи у бесчестного и коварного дяди Ральфа. Последний разбивает семью, отослав Николаса учительствовать в отдаленную сельскую школу-приют для мальчиков, а его сестру Кейт собирается по собственному почину выдать замуж. Возмущенный жестокими порядками и обращением с воспитанниками в школе, юноша сбегает оттуда в компании мальчика-беспризорника. Так начинается противостояние между отважным Николасом и его жестоким дядей Ральфом.
«Посмертные записки Пиквикского клуба» — первый роман английского писателя Чарльза Диккенса, впервые выпущенный издательством «Чепмен и Холл» в 1836 — 1837 годах. Вместо того чтобы по предложению издателя Уильяма Холла писать сопроводительный текст к серии картинок художника-иллюстратора Роберта Сеймура, Диккенс создал роман о клубе путешествующих по Англии и наблюдающих «человеческую природу». Такой замысел позволил писателю изобразить в своем произведении нравы старой Англии и многообразие (темпераментов) в традиции Бена Джонсона. Образ мистера Пиквика, обаятельного нелепого чудака, давно приобрел литературное бессмертие наравне с Дон Кихотом, Тартюфом и Хлестаковым.
Один из трех самых знаменитых (наряду с воспоминаниями госпожи де Сталь и герцогини Абрантес) женских мемуаров о Наполеоне принадлежит перу фрейлины императрицы Жозефины. Мемуары госпожи Ремюза вышли в свет в конце семидесятых годов XIX века. Они сразу возбудили сильный интерес и выдержали целый ряд изданий. Этот интерес объясняется как незаурядным талантом автора, так и эпохой, которая изображается в мемуарах. Госпожа Ремюза была придворной дамой при дворе Жозефины, и мемуары посвящены периоду с 1802-го до 1808 года, т. е.
«Замок Альберта, или Движущийся скелет» — одно из самых популярных в свое время произведений английской готики, насыщенное мрачными замками, монастырями, роковыми страстями, убийствами и даже нотками черного юмора. Русский перевод «Замка Альберта» переиздается нами впервые за два с лишним века.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1904 г.