В Скопинском: в Горлове – 7, в Руденке – 6, в Муравлянке – 8, в Потеревке – 3, в Хорошевке – 4, в Затворной – 7, в Борщевом – 8, в Ново-Александровке – 5, в Михайловке – 2, в Кикине – 3, в Дмитровке – 4, в Богородицком – 4, в Карасевке – 1, в Бугровке – 3, в Бугровских Хуторах – 1, в Колтовой – 1, в Озерках – 2, в Ухтомке – 6. Итого 75.
Всех столовых было 246 и кормилось в них разновременно, то больше, то меньше, между 10-ю и 13-ю тысячами человек.
Второе дело, устройства приютов (так неправильно назывались у нас кухни для варенья кашки молочной детям), продолжалось на прежних основаниях и очень распространилось. Для некоторых приютов в деревнях, где было мало коров (а в нашем округе были деревни, в которых 60 % дворов было бескоровных), мы покупали коров с уговором, чтобы те, которые получали коров, за это давали молоко на приписанных к ним детей. Для некоторых же, где это было можно, покупали молоко.
Приютов было:
В Епифанском уезде: в Моховой – 1, в Никитском – 2, в Заборовке – 1, в Грязновке – 1, в Пашкове – 1, в Екатериненском – 1, в Курцах – 1, в Хуторах – 2, в Кузминке – 1, в Донских Озерках – 1, в Мясновке – 1, в Горках – 1, в Хованщине – 2. Итого 16 приютов.
В Ефремовском: в Андреевке – 1, в Козловке – 1, в Глебовке – 1, в Куркине – 1, в Мариинских Выселках – 1, в Клешне – 1, в Павловке – 1, в Рязанове – 1, в Починках – 1, в Мешковке – 1, в Сумбулове – 1, в Телешовке – 1, в Татьяновке – 1, в Рахмановских Хуторах – 1, в Безобразовск. Хут. – 1, в Тишинск. Хут. – 1, в Страховск. Хут. – 1, в Алексеевке – 1, в Кротком – 1, в Кукуеве – 1, в Никольском – 3, в Ивановке – 1, Моховских Выселках – 1, в Травине – 2, в Тимирязеве – 1, Щепотьеве – 1, в Хохловке – 1. Итого 30 пр.
В Скопинском: в Колтовой – 1, в Бугровке – 2, в Карасевке – 1, в Бугровск. Хут. – 1, в Горлове – 7, в Дмитровке – 4, в Потеревке – 1, в Руденке – 6, в Муравлянке – 7, в Затворном (выдавалось на 140 детей), в Хорошевке – 4, в Борщевом – 8, в Александрова – 6, в Кикином – 1, в Богородицком (выд. на 80 детей). Итого 51 пр.
В Данковском: в Бегичевке – 1, в Ивановке – 1, в Огареве – 1, в Пеньках – 1, в Екатериновке – 1, в Софьинке – 1, в Осиновой Горе – 1, в Осин. Прудках – 1, в Гаях – 1, в Марьинке – 1, в Бароновке – 1, в Александровке – 1, в Татищеве – 2, в Козловке – 1, в Колодезях – 2, в Крюкове – 1, в Спешневе – 1, в Колодезных Выселках – 1, в Ивановских Колках – 1, в Рожне – 1, в Круглом – 1, в Мышинке – 1, в Горохове – 1, в Даниловке – 2. Итого 27 пр.
Кормилось всех детей в 124-х приютах от 2-х до 3-х тысяч.
Третье дело, состоящее в раздаче яровых семян – овса, картофеля, проса, конопли, мы делали так. Приехав в ту деревню, из которой были просители, мы приглашали 3-х – 4-х зажиточных и ненуждающихся в помощи домохозяев и прочитывали им по списку имена лиц, нуждающихся в семенах, и по указаниям этих добросовестных назначали количество, нужное каждому просителю: иногда уменьшали, иногда увеличивали его, иногда совсем вычеркивали некоторых и на место их вписывали других, не обозначенных в списке.
Четвертое дело, – раздача лошадей тем, у которых было заведенное хозяйство, но или была проедена лошадь, или истратилась каким-либо несчастным случаем, – было особенно затруднительно тем, что помощь на одно лицо была слишком большая и потому вызывала зависть, пререкания и неудовольствия тех, которым мы должны были отказывать. Назначали мы эту помощь, так же как и помощь семенами, по указанию добросовестных той деревни, из которой были просители.
На этих двух делах мы с особенной ясностью увидали резкое различие между деятельностью, имеющей целью накормить голодного, достигавшеюся столовыми, и деятельностью, имеющей целью помощь крестьянскому хозяйству, в которую мы были вовлечены раздачею овса, проса, конопли, картофеля и лошадей.
Задавшись целью избавить в известной местности людей от опасности зачахнуть, заболеть и погибнуть от недостатка пищи, мы, устроив в этой местности столовые, вполне достигали этой цели. Если и могли при этом быть злоупотребления, т. е. что были люди, могущие прокормиться дома, которые питались в столовых, то злоупотребления эти ограничивались съеденною пищей ценностью от 2-х до 5-ти копеек в день. Но, задавшись целью помочь крестьянскому хозяйству, мы сразу встречались, во-1-х, с непреодолимою трудностью определения, кому я сколько и чем помочь; во-2-х, с громадностью нужды, на покрытие которой не хватило бы в сто раз больших средств, чем те, которыми мы располагали, и, в-3-х, с возможностью самых больших злоупотреблений, сопутствующих всегда даровой или даже заимообразной раздаче.
Оба эти дела, несмотря на большие усилия, положенные нами на исполнение их, не оставили в нас сознания того, что мы принесли этим настоящую пользу крестьянам нашей местности.
Пятое дело было хлебопечение и продажа хлеба по дешевой цене. Сначала мы продавали хлеб по 80 коп., потом по 60 коп. за пуд и так продолжаем до сих пор.
Дело это шло и идет очень хорошо. Народ очень дорожит возможностью иметь всегда под рукой дешевый хлеб. Часто, и в особенности летом, приходили люди за 10 и более верст и, не поспевая к первому выходу из печки, который уже весь был разобран, записывались, как в городах на ложи театра, на 10 фунтов из следующей печки и по полдня дожидались своей порции.
