Отчет 3. Иди туда, сам знаешь куда, получи то, сам знаешь что - [6]

Я глянул на троих громил с какими-то ужасно громоздкими винтовками у него за спиной, медленно перетек в стоячее лицом к лейтенанту положение, и широко улыбаясь, закачался на носках, пыхтя последними, особо вонючими крошками табака.

Лейтенант закашлялся, накинул на лицо забрало шлема и из-под него прорычал:

– Старшсерж! Смирна! Отставить курение наркотических средств в наркотических местах!

Я перестал качаться, стиснул зубы на мундштуке и заорал, воплем выбивая из чубука искры и дым:

– Есть СМИРНА, СЭР! Не могу отставить курение, сэр! Это религиозный ритуал, сэр! Не могу прекратить по личным убеждениям, сэр!

– Старшсерж, – зловеще прогремело в глубине шлема. – Вы разве не помните, что в вашем контракте есть пункт об отказе от соблюдения любых религиозных ритуалов, соблюдение которых требует нарушения устава?

Я мысленно сделал себе галочку, что надо проконтролировать, чтобы такой пункт вычеркнули из контракта и радостно сообщил:

– Так точно, сэр, не помню, сэр. В моем контракте этого нет, сэр!

Лейтенант озадаченно замолк, собирая мысли для следующей атаки.

– Старшсерж, а хотите, я понижу ваш ИЭЭ на пару тысяч? – ласковым голосочком выдал он резервы своего небогатого мыслительного арсенала.

– Хочу, сэр. Но у вас не выйдет, сэр. У меня нет ИЭЭ, сэр.

Через пару секунд молчания и осмысления, как это может быть, лейтенант выдавил:

– То есть как?

Я посмотрел на стволы, уже нацеленные на меня из-за спины лейтенанта, и грустно сообщил:

– Деп ОЭЭН отказался поставить на учет до заполнения отчетов об двух проведенных в процессе попадания на должность операциях, сэр. И до проверки ИУБДа, сэр. И до заполнения подписанного мною контракта, сэр.

Лейтенант переваривал информацию секунд пять. Потом он молча снял с пояса идентификационную пластину, и после того, как я прижался к ней пятерней, уставился на экранчик, которым пластина была снабжена.

Около десяти секунд он осмысливал информацию, а потом прорычал:

– Старшсерж, какого хрена вы все еще не убрались с Базы?

Мне стало интересно, что же такого он вычитал на экранчике, но тот уже потух.

– Потому что, сэр, у меня еще час до отлета и я зашел в бар, чтобы в тишине и прохладе и спокойствии начать писать отчеты, а заодно переждать это время, сэр. – тихо сказал я. – А потом трое, сержант, капрал и рядовой попытались создать ситуацию, опасную для моей жизни, а поскольку у меня имеется приказ избегать таковых, я счел возможным сделать ситуацию не совсем штатной, но соответвтвующей рекомендации, сэр. – тихо и миролюбиво закончил я, глядя на щиток шлема честными, добрыми и печальными глазами.

Лейтенант глянул на часы, повернул шлем на рядового и гаркнул:

– Рядовой, у вас есть двоелет?!

– Так точно, сэр! – доложил он, вскакивая с табуретки.

– Через полчаса доставите старшего сержанта в квадрат 1126-23-18. В случае его отказа следовать с вами доложите по сети. Проследите отлет транспорта и по отлету старшего сержанта с Базы доложите об его убытии. Задача ясна?

– Так точно, сэр!

– Вопросы ест?

– Никак нет, сэр!

Лейтенант повернулся и пошел к двери.

Проводив его взглядом, я подождал, пока за прикрытыми броней задницами патрульных закроются двери и уселся обратно. Затем разлил жидкость по стаканчикам и подняв свой, сказал:

– Ну, за то, чтобы тебе часто приказывали делать то, что хочешь сделать сам.

Выйдя из оцепенения, рядовой бухнулся на табуретку, схватил стакан и осушил его залпом. Грохнув стакан об стол, он глянул на меня совершенно офигевше и выпалил:

– Сэр, тогда, раз уж вы можете ТАК, подскажите, как мне перевестись, если у меня гражданский каркас и рекрутный контракт, то есть боевые части мне не светят?

Я осмотрел остальных посетителей бара и тоном проповедника, вещающего откровение, сказал:

– Дружище, а кто тебе сказал, что департамент ОД боевая часть?

Насладившись индикаторами крайней степени шока, появившимися на его лице через пару секунд, когда до него дошло мое сообщение, я спрятал трубку в карман, и разлил по-последнему стакану.

Рядовой, судя по затуманившемуся взору, вовсю планировал, как ему сменить место службы на место работы. Дождавшись, пока он завершит этот процесс и обратит на меня сверкающий взор пророка, на которого рухнул бог в полной божественной экипировке, я поднял стакан и сказал:

– С тебя тост.

– Сэр, а вы, случайно, не бог?

– Хороший тост. – похвалил я, бзякнул об его стакан и выхлебал свою порцию, соображая, что бы ответить.

Одновременно с ним с грохотом поставив стакан на стол, я сообщил:

– Я не бог, дружище. Богом будешь ты, когда окажешься на своем месте.

Сделав паузу чтобы он успел уловить мою мысль, я поднимаясь, добавил:

– А я, пожалуй, пойду и, если добросишь до корабля, полечу писать и может быть, нарываться на кого-нибудь еще, кто пока не на своем месте.

Он кивнул, поднялся и молча пошел к выходу, без слов приглашая идти за ним.

– Располагайся как дома! – жизнерадостно воскликнул лейтенант, отодвигая в сторону дверь.

Я глянул внутрь каморы два на три метра, снабженной столом и койкой, и тихо вздохнул.

– Да, ничего себе гробик. А сколько мне в нем лежать? Пока проветриться не захочется или пока не станет скучно? И что мне делать, когда станет скучно?