Отчаянные Крошки - [9]
Снова бряк, но на этот раз Маргаритка его не услышала. И не увидела, как приподнялась крышка люка на мостовой и в темноте блеснули два больших карих и очень умных глаза. Они посмотрели на сцену ареста и снова скрылись.
Звяк — тихонечко опустилась крышка. Часы на церкви пробили десять. Улица опустела, если не считать крыс и прочих ночных тварей.
В Сьюдад-Ольвидаде их было видимо-невидимо.
Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный), Бакалавр Технических Наук, Рейкьявик, 101, сидел в лимузине. Это был красивый лимузин с ретивым мотором. Стены пассажирского салона были обиты малиновым бархатом. Окна имелись, но Старший Механик ничего через них не видел, потому что на них висели занавески с розовыми кроликами, а, кроме того, ему и не особо интересно было смотреть наружу, потому что он сидел на троне. На троне он давненько не сиживал, особенно на таком удобном. Если бы Старший Механик захотел, он мог бы посмотреть в окно когда угодно, но, когда ты сидишь на троне, это такое удовольствие, что на нем хочется сосредоточиться.
Среди множества голосов у него в голове один, напевный, приговаривал: Добро пожаловать домооооой, Ваше Королевское Высочество. Если позволите мне дерзость так к вам обратиться.
— Посфолю! — воскликнул Старший Механик. — Та, Та, Феликая. Посфолю!
Превосходно, — ворковал голос — А теперь вы познакомитесь с людьми. С важными людьми. Но не такими важными, как выыыыыы!
Старшой ничего не сказал — ибо рот у него был занят. Он с восторгом грыз подлокотник трона.
3
Пит? — сказала Капитан. — В тюрьме? Арестован нянями?!
— Боюсь, что да, — сказала Маргаритка. — Они похожи на обычных нянь, только необычные. Гораздо свирепее.
— Ты пошла на такой риск! — сказала Капитан.
— По долгу службы, — скромно ответила Маргаритка. — А теперь я решила найти эту Великую и поговорить с ней по душам. Видали — арестовать Пита! Похитить Старшого! Ишь чего выдумали!
— Подожди! — воскликнула Капитан.
— Некогда, — сказала Маргаритка. — Неизвестно, как часто они меняют пароль, но, боюсь, это произойдет весьма скоро.
Капитан вздохнула и провела своими музыкальными пальцами по благородному челу.
— Ну что ж, будь по-твоему. Ты расправилась — со сколькими? С шестнадцатью нянями?
— С семнадцатью, — со сдержанной гордостью поправила ее Маргаритка.
— Ладно, — сказала Капитан, — иди в тюрьму, раз так надо. — Отражение Капитана в стекле ходовой рубки смахнуло что-то с щеки — похоже, слезу. — И верни мне моего Пита. Иди. Ни пуха ни пера!
Маргаритка лихо отдала честь и вышла из рубки.
За дверью ее поджидала Примула, одетая (к величайшему Маргариткиному удивлению) в нянину форму.
— Идем, — сказала Примула.
— И ты? — удивилась Маргаритка.
Примула похлопала по сумке.
— Я захватила ужин, — сказала она. — Часть для нас. Часть — для других.
— Господь велел делиться, — сказала Маргаритка.
И они пошли.
Увидев нянину форму, полицейские под сходнями расступились, точно кролики перед двумя тиграми. По темным зловонным улицам две маленькие няни решительным шагом вошли в Сьюдад-Ольвидада. В небе висел узкий месяц. В его свете Маргаритка разглядела мрачную тюрьму, возвышавшуюся над городом. В одной из ее башен тускло светилось желтое окошко.
— Десять часов десять минут, и всё тихо, — заметила Примула.
— Я думаю, — сказала Маргаритка, — что все уже улеглись бай-бай.
Они шагали в направлении тюрьмы.
— Что это было? — внезапно спросила Примула.
— Что «это»?
— Что-то звякнуло.
— Я ничего не слышала.
Они прошли еще немного.
Дома постепенно становились выше, вонь — хуже. Наконец они очутились на площади, вымощенной булыжником. На дальнем краю ее возвышалась стена из крупных камней, покрытая белой шелушащейся краской. В стене — угрюмые ворота. Над воротами надпись: ЦЕНТРАЛ. ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ. Ворота были с опускной решеткой, а перед ними — подъемный мост. Чуть выше виднелись какие-то лотки. Над одним было написано: ОПАСНО — КИПЯЩЕЕ МАСЛО — ОЧЕНЬ ГОРЯЧЕЕ. Над другим: ОСТОРОЖНО — РАСПЛАВЛЕННЫЙ СВИНЕЦ — МОЖЕТ СЖЕЧЬ ЗАЖИВО. Над третьим: СОДЕРЖИТ ЖИВЫХ СКОРПИОНОВ. Но еще менее привлекательными, чем невидимые скорпионы, казались две гигантские Няни, стоявшие у подъемного моста. Они вязали. Маргаритке не понравились их спицы. Во-первых, слишком длинные. И слишком острые — во-вторых. Она набрала в грудь воздуху.
— Добрый вечер, Няни! — крикнула она, шагая к подъемному мосту.
Невежливые Няни не ответили на ее веселое приветствие. Они только ухватили покрепче свои спицы.
— Пароль, — сказала та, что справа.
— Эники-беники.
— Проходите, друзья, — сказала та, что слева.
— Мятную конфетку? — предложила Примула.
Обе Няни скосили на нее глаза. Они увидели маленькую румяную няню с соломенными волосами. В руках у нее была жестянка с мятными леденцами.
— Двойной крепости, — сказала Примула.
Для нянь сочетание абсолютной чистоты и убийственной едкости мятных леденцов — непреодолимый соблазн. Две руки, подобные стрелам подъемных кранов, протянулись к жестянке и схватили угощение. «Спасибо». Две гранитные челюсти с хрустом сомкнулись на конфетах. Из двух могучих грудей вырвалось дружное: «Ху-у-у!»
