Отчаяние - [10]
Молодой султан вдруг показал на сидящего у самого входа в юрту Ораза:
— Он мне почти отец, этот человек. Не будь его, я не остался бы в живых!
Так искренне это было сказано, что даже многоопытный жырау поверил в добрые чувства юноши.
— Знаю!
Он кивнул головой и в тот же миг понял, что невольно обрек раба на смерть. Ему ведь приходилось уже видеть этот немигающий взгляд чингизидов. Знал он и Аблая-Кровопийцу. Как же он мог поддаться на удочку этого юнца!
А Абулмансур задумчиво посмотрел на ничего не подозревающего старика у входа и отвернулся. Нужно было спасать положение, и жырау тронул рукав рванного халата, наброшенного на плечи Абулмансура:
— Да, мой мальчик, раб рассказал мне обо всех ваших мытарствах и муках в плену. Иметь такого верного человека — большое счастье в наши дни. Такие люди верны и в горе и в радости, что встречается еще реже!..
Вещий жырау говорил и с каждым словом все больше убеждался, что это напрасно и участь бедного раба решена.
Юный табунщик смотрел прямо в лицо своими немигающими глазами. По спине у жырау невольно пробежал холодок. «Какие все-таки у него глаза: как у змеи! — подумал он. Так же блестят и то же бесстрастие. Откуда это? Наверное, от вампира-деда, которого не называют иначе, как Аблай-Кровопийца. И конечно же не преминет он ужалить этого доброго человека, спасшего ему жизнь. Одна из мудростей чингизидов в том, чтобы не оставлять в живых свидетелей собственного позора или бесславия, а то и просто людей, много знающих о них. О боже, как спасти несчастного человека?..»
Его раздумья прервал хан Абулхаир. Он-то задал этот вопрос, который никому не давал покоя в степи:
— Как же случилось, мой жырау, что докатились мы до такой беды? Почему, словно сайгаки, побежали наши племена и роды перед джунгарами? Где наша былая сила?..
Нелегкий был этот вопрос, и жырау только угрюмо покачал головой. Но хан Абулхаир не отставал:
— Тебя называют хранителем нашего прошлого, жырау. Слава о твоей мудрости идет по всей степи. Скажи же, почему все это происходит? Неужели после Касым-хана не родилось в нашем народе ни одного человека, который мог бы предвидеть такую беду и заставил бы людей подготовиться к отпору врагу!..
— Почему же, были такие люди!.. — Бухар-жырау махнул рукой. — Но одно дело — желание, другое — умение управлять людьми в степи. Кочевники мы, и всякий, коль не по нраву ему что-нибудь садится на коня и едет на все четыре стороны. Сам Касым-хан не смог до конца справиться со своеволием родовых старшин. Разве не погиб от рук тех же ногайлинских биев, которых хотел сплотить в одно ханство? И туркестанские города, за которые воевал он всю жизнь, разве не переходили потом из рук в руки? Пока сам народ не поймет, что в единстве его спасение, никому не под силу справиться с этим делом!..
— Так ли это?!
Сам хан Абулхаир, не обращавший до сих пор внимания на хозяев юрты, с удивлением обернулся. Этот вопрос тихим, то твердым голосом задал юноша-табунщик. И тогда, чтобы отвлечь от него внимание, быстро заговорил жырау:
— Да, это так. И в доказательство, если позволит мой хан, я расскажу вам историю Хакназара, который пошел дорогой своего отца Касыма, но споткнулся и погиб в самом конце пути…
— Да, конечно, поведай нам про это, жырау! — сказал Абулхаир, отворачиваясь от странного юноши-табунщика, осмелившегося говорить на равных с благородными гостями.
— Тогда слушайте!
Бухар-жырау опустил руки на колено, смежил веки и замер, словно пытаясь увидеть что-то сквозь толщу лет. И когда он начал говорить, то сразу раздвинулись прокопченные стены бедной чабанской юрты, и все присутствующие тоже увидели живые, зримые образы минувшего…
— Что в этом бренном мире горше раскаяния? Смерти подобно, когда, упустив превосходящей силе противника, ты изведаешь горечь поражения. Невыносимо это чувство для сердца, — начал Бухар-жырау. — Но еще горше, еще невыносимей, когда, ослепленный сознанием собственного могущества, ты поддаешься презренному великодушию и возвращаешь свободу врагу. А враг этот, облагодетельствованный тобой, вонзает тебе в спину нож, и тогда ты плачешь не от боли, а от позора за недостойное мягкосердие!..
Ни шутки и прибаутки, ни звонкий молодой смех, которым наполнена была до краев огромная двенадцатикрылая юрта, не могли рассеять мрачные мысли хана Хакназара. Самые красивые девушки и самые лихие и веселые джигиты собрались у него. Это всегда помогало в таких случаях, словно пропитывая все вокруг вечной, быстро забывающей горе юностью. Но на этот раз рана оказались слишком глубокой.
Он хмуро молчал, лишь порою рассеянно смотрел на огромный кувшин выше человеческого роста, где на древнетюркском языке было написано:
Этот кувшин должен наполниться золотом.
Или чистым звонким серебром.
Или сладким густым вином.
Если не ими, то горькими человеческими слезами.
Хан оставался нем даже к милому щебетанию своей будущей свояченицы, всеми избалованной красавицы Акбалы, которая, нежно навалившись на его правое колено, нашептывала ему прямо в ухо безобидные колкости.
— О мой царствующий зять! — С малиновым смехом, она больно ущипнула его за бедро сквозь расшитые золотом бархатные штаны. — Хоть улыбнулись бы, великий хан, хоть пару слов подарили бы нам. А то собрали гостей и сидите подобно Кульмес-хану, который за всю жизнь ни разу не улыбнулся людям!
Первая книга трилогии «Кочевники» казахского писателя Ильяса Есенберлина. Это — широкое эпическое полотно, воссоздающее историю казахского народа, начиная с XV века и кончая серединой девятнадцатого столетия.
Третья книга трилогии «Кочевники» казахского писателя Ильяса Есенберлина. Это — широкое эпическое полотно, воссоздающее историю казахского народа, начиная с XV века и кончая серединой девятнадцатого столетия.
«Гибель Айдахара» – третья книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин – впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.
«Шестиглавый Айдахар» – первая книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.
«Шесть голов Айдахара» – вторая книга знаменитой исторической трилогиии «Золотая Орда». Ильяс Есенберлин – впервые в казахской литературе сумел систематизировать отдельные исторические материалы сложнейшего периода расцвета и падения Золотой Орды. Автор с эпическим размахом отобразил реальный динамизм исторических событий, создал неповторимые образы людей Великой степи той эпохи.
Этот роман посвящается казахским геологам. События развертываются в одной из геологических экспедиций Казахстана, изучающей Саятскую степь (левобережье озера Балташы). Старый геолог Даурен после долгой отлучки возвращается в родные края и встречается с Нурке, бывшим своим учеником, ставшим ныне главным геологом экспедиции. Эти два героя романа противоположны друг другу во всем. Даурен — человек широкого размаха, доброжелательный, влюбленный в науку, в людей, несмотря на долгие годы трудностей и неудач он сохранил юношескую душу и веру в человека.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».