Отцеубийцы - [126]

– Люди Хасгута! – снова воззвал Хроуст. – Полюбуйтесь на своего короля. Даже загнанный в угол, он посылает вас на смерть вместо того, чтобы принять свою судьбу!

Редрих все тащил ее, а затем вытолкнул вперед, за баррикады. Теперь Шарка стояла на мосту, а на нее медленно надвигалась тьма, в которой начали вырисовываться фигуры великанов.

– Это все твоя вина, Свортек, – донесся до Шарки голос Редриха. – Ты и исправляй.

Забавно, подумала она. До сегодняшнего дня ей не приходилось стоять на месте тех, на кого она посылала Дар. Казалось, на нее надвигается само воплощенное разрушение. Но она была так истощена, что даже скорбь и отчаяние отступили. Вместо этого Шарка рассматривала призрачное воинство Хроуста с любопытством. Вот Ройтер и Хвал, вот Обр, кутильер Хроуста, угощавший ее кнедликами с голубикой, вот Петлич и Кирш – но эти живые, из плоти и крови. Они медленно подъезжали к ней по обе стороны моста: Кирш в латах, с поднятым забралом, из-за которого скалилось рябое, совсем не рыцарское лицо, а Петлич – с натянутым луком, стрела которого была готова сорваться в Шарку. С этими людьми она провела несколько самых счастливых месяцев в жизни. Они совсем недавно неслись исполнять любое ее желание, играли с ее братом, ждали ее свадьбу, клялись ей в верности, выкрикивали ее имя, становились перед ней на одно колено…

Других великанов Шарка не узнавала – должно быть, то были герои прошлого. Не сказать, чтобы их было много: на настоящую армию у Хроуста не хватило бы сил. Но и этих двух дюжин хватило, чтобы скрыть половину моста. Сам гетман пока не появлялся, зато явился кое-кто другой. Она ожидала его и знала, что без него не обойдется, как ничто никогда не обходилось, но отчего-то надеялась, что Хроуст смилостивится.

Латерфольт отделился от остальных и выехал на коне на середину моста, остановившись перед ней. В исполнении Хроуста он был высок и крепок, не ерзал в седле и не суетился, а сидел со спокойствием мертвеца. Волосы его не сжег пожар Унберка, над головой вилось призрачное знамя, а лицо, хоть и нечеткое, не имело с Латерфольтом ничего общего, кроме узкого разреза светящихся белых глаз. Это было надменное, жесткое лицо, совсем не то, что она полюбила в пустошах Галласа. Вот каким Хроуст мечтал видеть Латерфольта… И наказал со всей жестокостью, когда тот не пожелал таким становиться.

«Убей их всех!»

Латерфольт медлил. Ни лука, ни сабли не появилось в его руках, конь тоже застыл. Тень словно дожидалась, пока подойдут остальные, – или раздумывала? Но это все были домыслы Шарки: своей воли у демона не было. Это Хроуст издевался над ней, как Редрих над Моррой.

– Ты убийца, – прошептала Шарка, не рассчитывая, что он услышит, но Хроуст неожиданно отозвался:

– Мы все убийцы. Рейнар передал королю Щит?

Шарка помотала головой.

– Значит, отдал его тебе?

– Проверь.

Демон вытащил длинную изогнутую саблю из ножен. Свора Шарки, тощая и слабая, оскалила на него зубы. Латерфольт погиб, защищая ее, а теперь его уродливая тень оборвет ее жизнь, прихватив своего еще не рожденного ребенка…

Но демон так и застыл с саблей в вытянутой руке.

– Ха! – услышала Шарка удивленное фырканье Хроуста, и егермейстер растворился в воздухе. – Даже сейчас ты мне перечишь!

Гетман выступил из мрака.

Нет, Шарка не забыла его. Но все же ей потребовалось время, чтобы узнать во всаднике того самого старика, которого она вечер за вечером ставила на ноги, который называл ее «дочкой», как отец, которого у нее никогда не было, который сделал ее для своих людей божеством во плоти. Сейчас лицо Хроуста пересекали ломаные черные линии, совсем как у Мархедора и Борбаса. Левый глаз светился, и даже из-под повязки на правом выбивалось свечение. Он был, как прежде, облачен в старый доспех, но одежда истлела, будто на мертвеце, а прикрепленные к наплечным пластинам рога растрескались. Вид Хроуста даже Шарку, давно привыкшую к ужасам Дара, заставил содрогнуться, а голос, ставший еще сильнее, чем раньше, едва не уронил на колени:

– Теперь и ты видишь, Свортек! Ни ты, ни они, ни даже я сам – боги вели меня в Хасгут, чтобы исполнить клятву! Они не дадут мне покоя, пока я не возьму то, что мне принадлежит!

– Ты пожертвовал всем, – отозвалась Шарка, когда голос Хроуста отгремел. – Всеми, кто за тобой шел…

Кирш ударил лошадь по бокам и несмело приблизился к ней. Петлич остался на месте; Шарке показалось, что тетива его лука ослабла.

– Да, – не стал спорить гетман. – Потому что так пожелали боги, которых оскорбили короли и их слуги, убив Тартина Хойю. Думаешь, я сам этого хотел, Свортек?

– Я не Свортек!

Хроуст дрогнул, оглушенный ее воплем, и Свора налетела на него, неуловимая и резкая, как порыв ветра. Шарка развернулась и побежала обратно по мосту к баррикадам, гадая, куда ее ударит стрела Петлича или призрачный меч хроустовых демонов. Но пока лишь перестук копыт нагонял ее; она обернулась быстро, как могла, чтобы увидеть Кирша с занесенным мечом.

Лошадь и ее всадник словно напоролись на невидимую преграду. Шарка лишь успела увидеть, как лицо Кирша исказилось в недоумении, и в следующий миг советник Хроуста вместе с лошадью распался в кровавую пыль. Она отскочила к каменным перилам моста, и конный демон Хроуста, который прошел прямо сквозь Кирша, пронесся мимо нее вперед к баррикадам. Шарка его не интересовала. Он даже не попытался развернуться к ней или замедлить бег. Повернувшись к баррикаде, Шарка поняла почему.