Отброшенная в прошлое - [21]

Глубокомысленное молчание брата было ему ответом.

— Я только собралась немного прикорнуть, — раздражительным голосом ответила Лорен, надеясь, что жена Дэна поняла намек. Это была неприкрытая ложь, но Сандра, на другом конце линии, не догадывалась об этом.

Лорен почти не слушала, как Сандра долго перечисляла ей все проверенные способы борьбы с бессонницей. Она быстро теряла способность сосредоточиться на чем-то одном, и вообще чувствовала себя плохо. Крутило живот, от безмерного количества выпитого кофе в нем скопилось столько кислоты, что слизистая оболочка, должно быть, превратилась в швейцарский сыр. Изжога усугубляла это состояние, издерганные нервы делали се раздражительной. Глаза резало, она потеряла всякий аппетит и по мере того, как накапливались часы, проведенные без сна, становилась все более неловкой в движениях, то и дело роняла вещи, когда на нее накатывались приступы головокружения.

Некоторое время после того, как в трубке раздались короткие гудки, Лорен смотрела на аппарат, соображая, как с ним поступить. В конце концов она отключила его, пресекая таким образом всякую возможность беспокойства с его стороны.

Она настолько обессилела, что даже не обижалась на Адама за то, что он рассказал Дэну о ее проблеме, и не сердилась на Дэна за, то, что тот немедленно выболтал все своей жене.

Вздохнув, Лорея обратилась к набору вышивок, которые она вытащила из ящика как раз перед звонком Сандры. Это были эскизы к ее рисункам для гобеленов. Она разложила их в уголке, отведенном под столовую, в том порядке, в каком они появились на свет, и начала с самых ранних работ.

Она въехала в этот дом, когда он был всего лишь летним домиком, утеплила его, переделала всю проводку и полностью посвятила себя вышивке и кружеву, которые можно было бы продать. В деньгах она не нуждалась, ей хватало процентов с банковского счета, но ей хотелось приносить пользу, иметь профессию. Первые работы, квадратные вышивки для сумочек, были сделаны в ярко выраженном средневековом стиле и изображали единорогов, дам с лютнями и рыцарей со щитами.

— Второй этап, — бормотала Лорен, раскладывая ряд красочных геометрических узоров по ковру, простиравшемуся из столовой в гостиную. Они были вышиты в той же манере, но в рисунках было больше современности.

Третий период совпал с началом ее семейной жизни. Это были рисунки в викторианском стиле, созданные под влиянием старинных любовных историй и тайн, о которых она так любила читать.

Приложив руку к виску, где пульсировала боль, Лорен попыталась сообразить, почему вообще ей вдруг захотелось взглянуть на эти образцы. Она не могла вспомнить. Сокрушенная своей неспособностью мыслить ясно, она сгребла вышивки в одну кучу и забросила в кладовку, отделанную кедром и отделяющую обеденный стол от прихожей и кухни.

Надо чего-нибудь съесть, решила она, и достала румяное яблоко из сумки с фруктами, которые Адам купил у ближайшего торговца на дороге. С яблоком в руке она потащилась в гостиную, задержавшись на минуту у стеклянных дверей, открывавших вид на промокшую от дождей веранду.

В стеклах отражалась гостиная. Диван мучительно соблазнял се, но Лорен знала, что поддаваться нельзя. Всякий раз, как она теряла бдительность, днем ли, ночью ли, опять начинались эти сны.

Не все видения, толпившиеся в ее воображении, были страшными или болезненными. Некоторые из них рисовали обыденные, бессвязные сцены, знакомое лицо человека, имя которого она никак не могла вспомнить, место, которое, как она была уверена, видела раньше. Все это не имело никакого значения, однако эти картины представлялись ей в мельчайших подробностях.

Бросив последний тоскливый взгляд на диванные подушки, Лорен, решила устроить себе оргию домашней работы в надежде, что так она сможет развеять сонливость. Она очистила от пыли чулан, небольшую комнатку под лестницей в гостиной. Потом занялась ванной, но у нее не было сил оттирать кафель чистящим порошком. После третьей попытки она сдалась. Попыталась вытащить половики на переднее крыльцо и вытряхнуть их, но отказалась от этой идеи, после того как потеряла равновесие и чуть не упала через перила.

— Нахожусь в опасной зоне, — пробормотала она, вытаскивая пылесос и принимаясь зачистку ковров. Мерный шум маленького мотора действовал на нее успокаивающе, уводил ее в другое время, в другое место. Гостиная превратилась в солнечную долину.

…Она бежала сквозь залитую солнцем траву к корявой яблоне. Забралась высоко на ее ветки и начала есть яблоки, но они были зеленые и очень скоро у нее заболел живот. Ей стало так плохо, что она почувствовала, что вот-вот свалится с дерева, а кругом не было никого, кто мог бы ей помочь…

— Нет!

Пылесос протестующе взревел, когда Лорен с ненавистью оттолкнула его, потом снова мерно заурчал под ее пылающим взглядом.

Лорен несколько раз глубоко вздохнула, чтобы сердце перестало биться так сильно. Через минуту она уже достаточно успокоилась и была в состоянии выключить пылесос и вернуть его в стенной шкаф.

Опять то же самое, Она не могла понять, за что она наказана столь живым воображением. Ей это было совсем не нужно. Она хотела жить обычной нормальной жизнью.