От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [157]
После успехов на Балканах усилилась зависимость политики итальянского руководства от внешнеполитического курса нацистской Германии. Несмотря на то, что Гитлер скрывал от своего итальянского союзника планы подготовки нападения на СССР, «крестовый поход» против Страны Советов для Муссолини был давнишней мечтой. Однако, кроме ярого антибольшевизма, фашистская пропагандистская машина Италии не могла привести ни одного аргумента в пользу участия своей страны в войне против Советского Союза. Ведь Италия и СССР не имели общих границ, их интересы не сталкивались ни в одном районе земного шара. К тому же, несмотря на присущий фашистской идеологии антикоммунизм, Италия вплоть до июня 1941 года поддерживала с СССР торговые отношения и даже сотрудничество в военно-экономической сфере[1136].
Согласно записи в дневнике итальянского министра иностранных дел графа Чиано от 14 мая 1941 года, по полученным от начальника военной разведки сведениям, нападение на Россию решено и начнется 15 июня[1137]. 30 мая Муссолини вызвал начальника Генерального штаба У. Каваллеро и сообщил ему о возможности конфликта между Германией и Россией. Он заявил, что Италия не может остаться в стороне от войны и приказал подготовить три дивизии[1138].
2 июня 1941 года, встретившись с Гитлером в Бреннере, Муссолини настаивал на «окончательном решении русского вопроса»[1139]. Итальянское правительство заявило о готовности оказать Германии военную поддержку в «походе на восток»[1140].
21 июня Муссолини позвонил генералу Каваллеро и предупредил, что движение на Восток вот-вот начнется. Тогда же начальник Генерального штаба Италии отметил в своем дневнике: «Ускоряю подготовку экспедиционного корпуса»[1141].
Однако Гитлер сообщил Муссолини о нападении Германии на Советский Союз практически уже тогда, когда немецкие войска начали вторжение, ночью 22 июня. Позднее дуче по этому поводу заявлял своим министрам следующее: «В ночь на 22 июня Гитлер сообщил мне о своем решении атаковать Россию. Это было историческое решение, и я сразу осознал его значение для будущего Германии и Европы. Перед лицом этих грандиозных событий, способных изменить лицо мира, Италия не может отсутствовать на новом фронте и должна активно участвовать в новой войне»[1142].
Наиболее откровенно о целях участия Италии в войне на Востоке высказался министр военного производства генерал Фавагросса, который был тесно связан с промышленными магнатами. 21 июня 1941 года на приеме у генерала Каваллеро, когда речь зашла о недостатке металла для нужд военной промышленности, он заявил: «В скором времени дело должно улучшиться, ведь до зимы русский вопрос будет решен, и мы получим доступ к богатейшим ресурсам»[1143]. К тому же Гитлер в письме от 22 июня 1941 года обещал Муссолини создать для союзников из захваченных в СССР ресурсов «общую базу продовольственного и военного снабжения»[1144].
Ко времени вступления Италии во Вторую мировую войну в составе ее вооруженных сил числилось 67 дивизий. Из них 43 – пехотные, 24 – «специальные»: бронетанковые, моторизованные и «подвижные». Но только 16 дивизий были полностью вооружены и экипированы, хотя и не полностью укомплектованы личным составом[1145]. Однако неготовность итальянских войск к войне на Востоке, особенно по сравнению с лучшими соединениями и частями вермахта, не остановила итальянского диктатора. Для Муссолини и его пособников планы получить свою долю добычи, а также расчеты повысить национальный престиж и доказать союзнику-сопернику нацистской Германии свои военные возможности были важнейшими аргументами для участия в агрессии против СССР.
Не забывал Гитлер и о своем дальневосточном партнере. После заключения Тройственного пакта Гитлер и Риббентроп в целях налаживания оперативно-стратегического взаимодействия были полны решимости подтолкнуть Токио к захвату английской военно-морской базы Сингапура в целях нанесения критического удара по Британской империи, что, по мнению Германии, было наилучшим курсом для японской политики в тот период.
3 февраля 1941 года на 8-м межведомственном совещании кабинета министров и начальников штабов армии и военно-морских сил Японии была одобрена программа ее переговоров с Германией, Италией и СССР. Тогда же было решено направить министра иностранных дел Японии Мацуоку с неофициальным визитом в Германию и Италию, а с официальным визитом – в СССР. Целью поездки в страны – партнеры по Тройственному пакту было выяснение направлений в их политике, в частности касающейся США, Великобритании и СССР. Другая цель состояла в том, чтобы попытаться убедить Сталина присоединиться к Тройственному пакту и при посредничестве Германии урегулировать отношения с Советским Союзом на договорной основе по типу советско-германского пакта о ненападении[1146].
Одновременно на совещании было определено, что важнейшая внешнеполитическая задача Японии должна заключаться в том, чтобы удержать США от вступления в мировую войну, и что ту же задачу должны решать Германия и Италия в отношении СССР. По мнению участников совещания, Германия и Италия должны были дать обязательство не заключать с СССР секретного мирного договора, а в случае его нападения на Японию немедленно нанести удар по Советскому Союзу. Для полного исключения такой возможности предлагалось установить взаимопонимание с советским руководством
