От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [151]
7 марта 1940 года Уэллес прибыл во Францию, где идея «примирения» с Германией встретила поддержку. Французский премьер-министр Э. Даладье выразил готовность договориться с Италией и Германией, согласившись поделиться с Италией французскими владениями в Сомали, Тунисе, в районе Суэца, признать включение Судетской области и западной части Польши вместе с Данцигом в состав Германии, а взамен требовал восстановления Чехословакии и Польши[1077].
Во время визита Уэллеса в Англию он убедился, что здесь в политических кругах существовала влиятельная группировка во главе с У. Черчиллем и А. Иденом, которая была против соглашения с Германией. В то же время многие члены английского правительства придерживались иной точки зрения. Так, премьер-министр Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс высказались за компромисс с Германией[1078].
Однако планы сторонников примирения Германии с западными демократиями и создания нового блока на антисоветской основе были далеки от реальности. Когда стало ясно, что подписание Советским Союзом мира с Финляндией 12 марта 1940 года лишило всяких оснований организацию антисоветского похода, Чемберлен заявил в палате общин, что он вынужден отказаться от отправки в Финляндию уже закончившей все приготовления стотысячной английской армии[1079].
Таким образом, внешне нацистское руководство никак не реагировало на обращаемые к ней зимой 1939/40 годов призывы положить конец состоянию войны с западно-европейскими державами и включиться в антисоветские приготовления. Оно делала вид, что намерено неукоснительно соблюдать советско-германский пакт о ненападении. Но его истинное отношение к этому документу было иным. Еще ранее на проходившем 23 ноября 1939 года секретном совещании высшего командного состава вермахта Гитлер говорил: «Мы можем только тогда выступить против России, когда будем свободны на Западе… Остается фактом, что к настоящему времени русские вооруженные силы имеют малую боеспособность. Такое положение сохранится в ближайшие год или два»[1080].
Естественно, что до достижения стратегических целей на Западе Гитлер и его окружение не афишировали своих антисоветских замыслов и тщательно скрывали намерение нарушить советско-германский пакт от своих итальянских и японских партнеров. Одновременно они стремились предотвратить сближение Италии и Японии с западными державами.
1 марта 1940 года английское командование, усилив морскую блокаду Германии, перекрыло поставки германского каменного угля в Италию через нейтральные порты Голландии. Нацистское правительство, чтобы теснее привязать к себе Италию, обязалось полностью удовлетворить ее потребности в угле, доставляя его через Австрию и Швейцарию. В Рим был направлен Риббентроп с посланием Муссолини от Гитлера, в котором сообщалось о том, что вскоре вермахт перейдет в наступление на Западе[1081].
Ознакомившись с этим письмом, дуче не выразил желания поддержать наступление вермахта на западном фронте. Согласившись на предложение Гитлера о встрече, он намеревался убедить его не начинать наступления против Франции[1082]. Однако, когда Советский Союз подписал договор о мире с Финляндией, в позиции Муссолини по отношению к германскому плану произошло изменение: договор обесценил его расчеты на участие в антисоветском походе, готовившемся ранее западными державами.
Встреча Гитлера и Муссолини состоялась 18 марта 1940 года в Бреннере, где фюрер снова сообщил о своей решимости разгромить Англию и Францию. Вместе с тем он не настаивал на немедленном согласии дуче объявить войну западным державам, а предлагал ему использовать вооруженные силы только после того, как вермахт одержит победы в решающих сражениях во Франции, чтобы сделать Италию «госпожой Средиземного моря»[1083]. Такая перспектива вполне устраивала главаря итальянских фашистов. Гитлер, естественно, не открыл Муссолини своих антисоветских замыслов, но заверил его в том, что рассматривает советско-германский договор о ненападении как ограниченный по времени тактический маневр, который закончится, когда у него будут развязаны руки на Западе[1084].
Последующие события окончательно убедили германское руководство, что Италия действительно выступит в качестве военного союзника Германии. В апреле 1940 года, получив известие об успешном начале оккупации вермахтом Дании и Норвегии, Муссолини в письме Гитлеру от 11 апреля выразил восхищение успешным завоеванием этих стран и сообщил о готовности итальянского флота к действиям в Средиземном море и об ускорении темпов подготовки других родов войск к боевым действиям[1085].
Усилия правящих кругов западных держав в первой половине 1940 года по удержанию Италии от участия в войне оказались тщетными. На поступившие в первой половине мая призывы правительств США и Англии отказаться от вмешательства в войну Италия ответила решительным отказом[1086].
Вторжение вермахта в страны Западной Европы способствовало консолидации вокруг Германии агрессивных стран. Победы над французской армией и, наконец, эвакуация английского экспедиционного корпуса из Дюнкерка заставили правящие круги Италии поторопиться с вступлением в войну. 9 мая 1940 года Муссолини сообщил Гитлеру, что итальянские военно-морские силы находятся в состоянии боевой готовности, а все остальные войска могут приступить к военным действиям в конце мая 1940 года
