От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [127]

.

Указанные проблемы препятствовали организации и проведению подготовки советских воинских контингентов на требуемом уровне. Командир 65-го корпуса А. А. Тюрин 27 декабря 1939 года докладывал Военному совету ЛВО и Локтионову относительно проведения лагерных сборов: «Доношу, с учебной точки зрения выход частей корпуса в лагеря в 1940 году был бы очень желателен»[871]. Но, указывая на неготовность объектов военной инфраструктуры, Тюрин предлагал в 1940 году в лагеря не выходить, ограничившись выводом лишь отдельных подразделений вблизи пунктов их дислокации[872]. Во 2-м и 16-м корпусах ситуация была аналогичной.

В создавшихся условиях советское военное руководство считало необходимым сосредоточить основные усилия на поддержании боевой готовности 65, 2 и 16-го корпусов. НКО СССР 6 февраля 1940 года был издан приказ, а Локтионовым 3 марта были направлены указания по организации обороны гарнизонов (с использованием авиации и танков) и проведении тренировок с выходом в районы обороны, организации караульной службы по охране военных городков, выставлении дополнительных постов у домов «проживания командирского состава», об усилении службы дежурных и контрольно-пропускного режима[873]. В корпусах были организованы тренировки, в ходе которых «дежурные подразделений всех частей три-четыре раза в месяц поднимаются по боевой тревоге» с занятием позиций для обороны гарнизонов, один раз в месяц – все части гарнизона. С командирами и штабами проводились занятия по организации обороны на выбранных рубежах с выходом на местность[874].

Советское военное руководство понимало, что в создавшихся условиях немногочисленные корпуса не могли полноценно выполнять возложенные на них задачи. Поэтому в апреле 1940 года народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов доложил руководству СССР о необходимости провести замену личного состава частей в Эстонии, Латвии и Литве. 23 апреля 1940 года Военным советам ЛВО, КалВО, БОВО была направлена директива НКО, содержавшая перечень заменяемых соединений и частей с 1-го по 15 июня 1940 года[875]. Части, «намеченные к отправке», должны были оставить в округах вооружение и военную технику, а «взамен этого на месте» принять от убывающих частей на укомплектование оставленные вооружение и технику[876].

25 мая 1940 года полпред СССР в Латвии В. К. Деревянский в связи с визитом военного министра Латвии генерала К. Беркиса в Москву направил аналитическую записку Молотову, с предложением обсудить с латвийской стороной вопрос внесения изменений в текст некоторых пунктов Пакта о взаимопомощи и конфиденциального протокола к нему. По его мнению, это могло стать отправной точкой для более тесного сотрудничества сторон[877].

Деревянский предложил «изменить редакцию пункта первого конфиденциального протокола к Пакту о взаимопомощи». В первоначальной редакции этот пункт гласил, что «СССР имеет право на время этой войны держать на отведенных под аэродромы и базы участках наземные и воздушные вооруженные войска и т. д.»[878].

По мнению Деревянского, этот пункт являлся «причиной неуступчивости» латвийской стороны и служил «постоянно сдерживающим мотивом для латышей при разрешении практических вопросов, связанных с длительным пребыванием наших гарнизонов (строительство, аренда и др. вопросы)». Полпред предложил данный пункт конфиденциального протокола изменить следующим образом: «СССР имеет право на срок действия Пакта о взаимопомощи держать на отведенных под аэродромы и базы участках наземные и воздушные вооруженные войска и т. д.»[879].

Кроме того, советский полпред в Латвии предлагал дополнить первую статью Пакта о взаимопомощи, которая гласила, что «обе стороны обязуются оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную», «специальным соглашением об установлении контакта и взаимодействия Красной армии с латвийской армией на случай военного нападения»[880].

Деревянский также предлагал вторую статью Пакта о взаимопомощи, предусматривавшую «помощь латвийской армии на льготных условиях вооружением и прочими военными материалами», дополнить «Соглашением о прикомандировании к латвийской армии советских военных инструкторов и военных инженеров, для освоения нового вооружения, получаемого Латвией из СССР»[881]. По существу, предложения Деревянского отразили суть неразрешенных проблем сотрудничества СССР не только с Латвией, но и с Эстонией и Литвой.

Начавшаяся весной 1940 года перегруппировка немецких войск из Франции в восточные районы Германии – Тильзит, Мемель (Клайпеду), усиление активности германского флота в восточной части Балтийского моря потребовали от советского военного командования создания в кратчайшие сроки адекватной группировки войск.

На 10 мая в составе трех особых стрелковых корпусов, размещенных в Литве, Латвии и Эстонии, насчитывалось 66 946 человек: в 65-м стрелковом корпусе – 35 090 чел., во 2-м – 22 646 чел., в 16-м – 19 210 чел. Корпуса имели на вооружении 1065 танков[882]. Эти незначительные силы не могли служить прочным заслоном в случае вторжения вермахта в Прибалтику.

2 июня 1940 года Гитлер в штабе группы армий «A» в Шарлевилле в ходе встречи с командующим группы генералом Г. фон Рунштедтом и начальником штаба группы генералом Г. фон Зондерштерном заявил, что «если, как он ожидает, Франция „отпадет“ и будет готова к заключению разумного мира, то у него наконец будут развязаны руки для выполнения своей настоящей задачи – разделаться с большевизмом»