От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - [122]
Кроме этого, принятое 21 июля решение о подготовке нападения на СССР, которое первоначально планировалось на осень 1940 года, сразу перенацелило командование сухопутных войск на подготовку более широкой кампании на Востоке, а вторжение в Англию отступило на задний план и рассматривалось как неизбежный, но второстепенный компонент планирования и подготовки, а в дальнейшем – как ключевой элемент стратегической маскировки действительных намерений германского руководства.
Кроме этого, свою роль сыграла оглушительная самореклама Геринга, который заявил, что люфтваффе поставят Англию на колени. Эта идея была одобрена Гитлером, который полагал, что высаживаться, быть может, вообще не придется, так как в Англии трудности войны приведут к волнениям и устранению от власти правительства Черчилля. Геринг горячо поддерживал мнение фюрера, и 1 августа была отдана директива № 17 о ведении «воздушной и морской войны против Англии». На германские военно-воздушные силы возлагалась задача сломить волю Великобритании к борьбе, и Геринг определил «Адлертаг» («День орла») – время начала воздушного наступления – 13 августа. Так были созданы предпосылки для начала первой в истории чисто воздушной военной кампании, которая получила название «Битва за Британию».
Официально «Битва за Британию» началась 10 июля 1940 года, а завершилась 31 октября. Однако фактически ночные бомбардировки экономических центров Англии продолжались вплоть до второй половины февраля 1941 года. 15 ноября 1940 года был совершен варварский массированный налет на г. Ковентри, который был полностью разрушен. С мая 1941 года налеты на Англию приняли эпизодический характер, поскольку основные силы германских ВВС перебрасывались на восток.
В ходе ожесточенных воздушных боев ВВС Великобритании отразили попытки люфтваффе завоевать господство в воздухе, уничтожить британские ВВС, разрушить промышленность и инфраструктуру Южной Англии, деморализовать население и тем самым принудить Великобританию к заключению мира или капитуляции. Со стороны Германии в боях участвовало 4074 самолета, Англии – 1963 самолета. Потери сторон соответственно составили 2500 человек и 1887 самолетов с немецкой стороны и 544 человека и 1547 самолетов – с английской стороны[771].
Неудачи люфтваффе привели к отсрочке проведения операции «Морской лев». 3 сентября Гитлер отдал приказ о вторжении в двадцатых числах сентября, 14 сентября было объявлено об отсрочке операции, 17 сентября она была отложена до особого распоряжения и, наконец, 12 октября перенесена на 1941 год. В конечном итоге вторжение в Великобританию затмили громадные подготовительные мероприятия к нападению на Советский Союз – против него готовилась армия в 180 дивизий, в сравнении с этим 26 дивизий, нацеленные на Англию, составляли лишь около 15 % этих сил[772].
СССР и Прибалтика: проблемы безопасности
В 1930-е годы шаги, предпринимаемые Лигой Наций по «обузданию агрессии», не смогли оказать решающего воздействия на ход событий и ограничивались мерами «морального осуждения» и малоэффективными экономическими санкциями[773]. Одной из проблем стала обязательность применения санкций к государству-агрессору в соответствии со статьей 16 устава Лиги Наций[774].
В 1938 году в процессе развития кризиса вокруг Судетской области становилось очевидным, что в случае войны с Чехословакией Лига Наций может принять решение о противодействии агрессии, требуя свободного прохода советских войск через балтийские государства. Однако некоторые государства, так называемые экс-нейтралы или «группа Осло»[775], предлагали реализовывать положения статьи 16 только в случае, если государства-члены, вовлеченные в конфликт, согласятся на ее применение[776]. Этой позиции придерживалось и эстонское руководство[777].
В Берлине считали, что если Эстония будет рассматривать выполнение статьи 16 необязательным, то Латвия и Литва займут такую же позицию. Поэтому заявления Эстонии о следовании политике нейтралитета в Берлине были сочтены «положительным вкладом в поддержание мира в Европе»[778]. В Варшаве также были заинтересованы в этом[779].
Советская дипломатия, рассматривая нейтралитет балтийских государств в тех условиях как полностью иллюзорный, указывала, что политика нейтралитета принесет пользу только агрессорам и что рано или поздно балтийские государства окажутся в сфере влияния одной из великих держав[780].
Однако под воздействием давления Германии, заявившей, что она «не считает нейтральными страны, допускающие проход иностранных войск через их территории»[781], Латвия и Литва приняли политику нейтралитета.
19 сентября 1938 года эстонский и латвийский министры иностранных дел на заседании Генеральной Ассамблеи Лиги Наций заявили, что их правительства оставляют за собой право самостоятельно определять, когда применять положения статьи 16. Спустя три дня, 22 сентября, литовский министр иностранных дел представил декларацию аналогичного содержания. В октябре 1938 года министры иностранных дел Латвии, Литвы и Эстонии разработали проекты законов о нейтралитете и вскоре приняли соответствующие законы
