От убийства на волосок - [53]

Уже рассвело, когда Мендоса вернулся домой. Внезапно он почувствовал усталость и лег в постель. С уже полузакрытыми глазами он услышал знакомые звуки, и улыбка заиграла у него на лице. Его трехлетняя внучка легонько прошлепала босыми ножками по полу и выбежала во дворик, чтобы погладить привязанного к столбу ягненка.

Девочка вбежала опять в дом, забралась прямо в кровать к деду, чтобы тот, как обычно по утрам, поцеловал ее. Затем она соскочила с кровати и исчезла на кухне. Вскоре внучка вернулась, жуя лепешку и неся чашку горячего кофе. Луис выпил кофе, и она отнесла пустую чашку обратно.

Мендоса задремал. Через некоторое время его разбудил голос дочери, зовущей отца к завтраку. Мендоса поел рисовой каши с горячим соусом и выпил еще одну чашку кофе. Затем закурил сигарету и вышел во дворик. Редкие для этих мест заморозки, случившиеся месяц назад, повредили верхушки посаженных его руками цитрусовых деревьев. От воспоминаний о заморозках лицо Луиса помрачнело. Но молодые свежие листья уже появились на месте опавших и ярко блестели в лучах начинающейся зари.

Мендоса улыбнулся самому себе. Он усмотрел в обновлении листвы закономерность возрождения жизни. «Я умру, — подумал он. — Но останутся моя дочь, мой сын, моя внучка. Они будут жить вместо меня. Как молодые листья…» Душа Мендосы наполнилась печалью.

В этот момент во дворике появился его восьмилетний сын Хулио с темно-бронзовой, как у отца, кожей и блестящими волосами.

— Ты поел? — спросил отец.

Мальчик кивнул головой.

— Хорошо.

Мендоса вошел в небольшой сарай, у входа в который был привязан к столбу ягненок, водрузил на плечи коромысло с двумя большими кувшинами. Сын подал ему сомбреро.

— Пойдем, — сказал отец, и они вышли на улицу. Мальчик шел впереди, держа в руках пустую чашку.

Солнце взошло уже довольно высоко, и жара проникала на улицы.

Мендоса чуть сгибался под тяжестью груза. Пот струился по его лицу. Соль слезила глаза. Но обычно в таких случаях Луис не жаловался на судьбу. Радовался тому, что жив, что слышит, как его сын громко покрикивает: «Лимонад! Свежий лимонад!» Но сегодня зазывания сына звучали в ушах отца как жалобный вопль скорби, разрывающий на части тишину улиц, солнечный диск и его, Луиса, сердце. Во вскриках мальчика присутствовало предчувствие, неосознанное и страшное предчувствие неминуемой беды.

Они обогнули площадь и очутились вблизи местного рынка, где не было отбоя от мух и воздух был пропитан гнилостными запахами. Потом они прошли через мост в старую часть города, где трущобы громоздились одна на другую и худые козлы паслись вдоль сточных канав. Примерно в одиннадцать часов отец и сын вновь пересекли мост. Уселись на корточки в тени прилавка на рынке, съели по тарелке жидкого кукурузного супа и по лепешке. Затем они направились к «Таверне матадоров».

У входа в заведение Мендоса снял с плеч коромысло и осторожно поставил кувшины на землю. Прошел вовнутрь сквозь вращающиеся створчатые двери. Эстебан поджидал его. Они распили бутылку пива. Луис получил пакет с деньгами. Эстебан ушел первым. Мендоса покинул таверну через боковую дверь. Сын ждал его за углом. Отец отдал ему пакет с деньгами и сказал:

— Чтобы ни случилось, не потеряй это. Положи пакет за пазуху.

— А что в нем?

— Потом узнаешь. Это для тебя, для твоей сестры и для маленькой.

Мендоса поднял коромысло и подумал: «Я могу погибнуть, но у них будут деньги». Сын с чашкой в руках пошел, как обычно, впереди, звонко покрикивал: «Лимонад! Свежий лимонад!»

Жара усиливалась. Улицы почти опустели. Минуты за три до полудня Мендоса и его сын приблизились к резиденции губернатора. Три автомобиля уже стояли прямо перед особняком, сооруженном из белого камня и украшенном орнаментом. Высокая из железных прутьев ограда отделяла резиденцию от улицы. Девять охранников, в их числе Панчо Негрон, стояли на тротуаре. Трое сидели на колесах автомобилей. Больше никого не было.

— Лимонад! Свежий лимонад! — прокричал Хулио. Мендоса вновь почувствовал тяжесть кувшинов. «Одного — с лимонадом. Другого — со смертью», — подумал Луис.

Настороженные глаза Панчо Негрона, широкоплечего, среднего роста, с рябым лицом человека, уставились на Мендосу и его сына. Остальные не сдвинулись с места. С их точки зрения, продавец лимонада не представлял никакой опасности.

— Послушай, — прошептал Мендоса сыну. — Когда я скажу «беги», мчись отсюда, что есть мочи. Беги как можно быстрее.

На лице мальчика отразилось недоумение. Но он ничего не спросил. Мендоса взглянул на резиденцию губернатора. Генерал еще не вышел. Луис замедлил шаги и остановился перед Негроном, поставил кувшины на землю.

— Хотите утолить жажду, сеньор? — спросил он, беря чашку из рук сына.

Негрон сделал недовольную гримасу и отрицательно покачал головой.

— Пить из грязной чашки, к которой каждый нищий прикладывается своим вонючим ртом? — Охранник презрительно сплюнул.

Мендоса пожал плечами. Затем вложил в рот сигарету. И тут же краем глаза заметил, что дверь резиденции открылась, и Генерал вышел из особняка. Охранники мгновенно насторожились. Один побежал навстречу диктатору, чтобы сопроводить Генерала к автомобилю. Мендоса сжал в кулаке пустую пачку сигарет и сказал сыну: