От Тильзита до Эрфурта - [2]

Наполеон завоевал все, кроме мира. Позади каждого поверженного врага он встречал во всеоружии Англию, готовящую против него новые коалиции. Чтобы добиться мира от Англии и дать его Европе, он чувствовал необходимость приобрести надежного друга, который обеспечил бы ему послушание континента на то время, пока он употребит все свои средства для борьбы на морях. Он повсюду искал необходимый ему союз, просил о нем и повсюду встречал только вероломство. Борьба Европы с Францией, прежде чем превратиться в восстание народов против всемогущества властелина, была беспощадной дуэлью, кастовой войной. Пруссия то льстила, то изменяла Наполеону. Сближение с Веной казалось еще более невозможным. Сдерживая свое личное предубеждение, император несколько раз обращался к Австрии и получал только отказы. Этот традиционно-аристократический двор, гордый вековой славой и величием, уклонялся от всякой определенной сделки с революционным императором, он уступал его оружию, но не переставал ненавидеть его. Позднее, стремясь связать себя с Австрией родственными узами, вступая в брак с одной из ее принцесс, Наполеон только наружно соединился с этим С.-Жерменским предместьем Европы. Сверх того, трудность заключить союз с каким бы то ни было государством увеличивалась для императора и оттого, что, вынужденный со всеми сражаться и всех побеждать, он должен был искать себе союзника среди вчерашних врагов и мог сойтись с ним, только изувечив его предварительно до полусмерти.

Явление, неоднократно повторявшееся, – примирение с Россией подготовилось благодаря именно ожесточенной борьбе. Обе нации не знали друг друга. Встречаясь на двадцати полях битв, сражаясь лицом к лицу, они научились уважать друг друга. Эйлау подготовил сближение, Фридланд докончил его; в этот день Наполеон своей шпагой завоевал русский союз.

Чтобы остановить победоносное шествие Наполеона, Александр пошел ему навстречу, и монархи начали переговоры в Тильзите. Эти два человека, которых сблизило случайное стечение событий, – один необычайный, другой; выдающийся, – представляли полный контраст. Их сношения представляют особый интерес, ибо дают возможность проследить, как вырисовываются во всей полноте их характеры, с их необыкновенными свойствами и глубокими различиями, при условиях установившегося между ними тесного общения и исключительно-личного воздействия, которые они стремятся оказать друг на друга. В Тильзите как бы встречается и сопоставляется гений двух рас. Наполеон олицетворяет латинский гений в его наиболее ярком проявлении, в его лучезарном блеске, с его живой энергией и склонностью к стройному и точному мышлению; его воображение, как бы пылко оно ни было, всегда подчиняется законам логики. Александр унаследовал от северных рас склонность к высоким, неопределенным и туманным стремлениям, развитую в нем благодаря чисто-умозрительному воспитанию. Обаятельный, скрытный и неискренний, он проявляет великодушные намерения и весьма часто полное бессилие действовать; он увлекается мечтами, проводит жизнь в погоне за идеалом, в борьбе с противоречивыми стремлениями, что делает его нерешительным и вредит ясности и искренности его характера; в работе его мысли всегда остается что-то неопределенное и незаконченное. Наполеон – само действие, Александр – мечта.

В Тильзите Наполеон немедленно задается определенной и практической целью. Так как люди для него – только орудие, он сходится с Александром, имея в виду властвовать над ним и пользоваться им для своих целей. В это время неуравновешенная душа Александра легко делается его добычей. Потеряв голову и сознавая, что он не в силах бороться, царь просит только о мире. Он удивлен, что нашел победителя, который утешает его в его поражении и дает ему надежду приобрести путем союза с ним все те выгоды, которых он мог бы достигнуть только победой. Тогда он уступает судьбе и подчиняется влиянию Наполеона; он привязывается к его делу со свойственной ему относительной и скоропреходящей искренностью, и некоторое время льстит себя надеждой, что Наполеон, увлекая его на путь, усеянный волшебством, сделает его участником своей сверхчеловеческой судьбы.

Но, чтобы принести плоды и осуществить надежды Александра, союз пришел слишком поздно. Во время кампании, закончившейся Фридландом, имея дело с храбрыми и доблестными русскими войсками, которые в климате и в природе находили себе драгоценных помощников и обновляли свои силы, вступая на родную почву, Наполеон должен был прибегнуть ко всевозможным средствам борьбы и всевозможным диверсиям. Чтобы победить Россию, он окружил ее врагами и поднял на ее границах тех, которые, по его мнению, были окончательно сломлены. Он вытащил из могилы Польшу и разбудил Турцию от продолжительной летаргии. Но, вызвав эти силы, он не счел возможным снова обратить их в ничто. Он сохранил на свидании в Тильзите Польшу под именем Великого Герцогства Варшавского и, хотя и поддерживал вожделения Александра на Востоке, отнюдь не желал окончательно принести ему в жертву Турцию и оставить двум доверившимся ему народам надежду на свое покровительство. Это значило опять стать относительно России в то положение, в какое некогда поставили себя Людовик XV и Людовик XVI, друзья России и покровители ее врагов.