От тёмного истока - [33]

Когда слева после бетонных блоков забора замелькали рельсы подъездных путей, я свернул на первый попавшийся просёлок и остановил машину. Затем я включил освещение салона (солнце, к слову, так ни разу и не показалось из-за туч с тех пор, как я съехал в долину с того рубиконного холма) и принялся за тщательный осмотр. Старая шпионская уловка: на дверце «бардачка», на крышке пепельницы, на магнитоле и даже на полозьях сидений мною загодя были приклеены тончайшие ворсинки. Если кто-то несведущий открывал крышки, сдвигал сиденья или пытался ещё куда-то залезть, то ворсинки, конечно же, слетали. Таким образом, я узнал, что мои любезные хозяева совершенно точно открывали «бардачок», двигали водительское сиденье и даже копались в пепельнице. То есть машину действительно обыскивали, и очень хорошо, что я вовремя додумался перепрятать пистолет под одежду. А вот магнитолу им вскрыть не удалось… или они об этом не подумали. На самом деле, даже если бы они сняли с неё переднюю панельку, то всё равно вряд ли догадались бы, какой комбинацией сдвигов и нажатий следовало открывать панель внутреннюю, которая на обороте имела клавиатуру и маленький жидкокристаллический экран… Дело в том, что в магнитолу моего служебного «форда» был вмонтирован портативный передатчик для связи с ментальным нетворком Организации. Не следует путать его с устройством доступа в обычный интернет, которое нынче есть чуть ли не в каждой зубной щётке — к сожалению, даже «портативный» ментальный передатчик был слишком велик и тяжёл, чтобы носить его в кармане или хотя бы сумке, да к тому же требовал достаточно мощного источника электропитания. Вся коммуникация, проходящая через передатчик, была скрыта и защищена от ментальных взоров, и, согласно инструкциям Организации, им было можно пользоваться, не опасаясь вызвать заметные возмущения ментального поля. Я открыл клавиатуру и быстро накидал коротенькое сообщение для своего руководства, мол, жив-здоров, в контакт вступил, пока ничего определённого не обнаружил, остаюсь на ночь, вечером предприму ментальный обзор усадьбы. Почти как Рихтер, подумалось мне. Нажал кнопку «зашифровать» и отправил сообщение. Закрыв панельку магнитолы, я приклеил обратно контрольную ворсинку, выключил освещение, заглушил мотор и вылез из автомобиля.

Прислушавшись и по коротким свисткам тифона определив примерное местонахождение тепловоза среди ветвящихся путей маленькой промышленной станции, я продрался сквозь буйно разросшиеся у дренажных канав кусты и бодро зашагал на звук прямо по рельсам и шпалам.

Алёхин заметил меня ещё издалека, затормозил свой небольшой поезд из трёх вагонов, вышел на площадку у кабины локомотива и замахал мне рукой:

— Давай, давай, проверяющий, лезь в кабину быстрей!

Я вскарабкался по металлической лесенке, Алёхин указал мне на пустующее сиденье помощника у боковой стенки кабины, я уселся, и он тут же крутанул рукоять тяги, отпустил тормоза, и поезд, грохоча по стрелкам, покатился куда-то в южном направлении.

В кабине было, конечно же, довольно шумно, очень грязно и здорово воняло соляркой.

— Я тут и сцепщик, и кондуктор, и помощник сам себе, — перекрывая шум двигателя, крикнул Алёхин. — Мы одни! А ты молодец, вовремя пришёл, я как раз на Икшу сейчас собирался трогаться. Вот немного в лес отъедем, я дизелёк приглушу, и побалакаем тогда. Погодь немного.

Тепловоз с вагонами быстро миновал заводскую станцию, и за окнами в самом деле потянулся густой еловый лес, тот самый, видимо, через который я проезжал на своём «форде» утром. Железнодорожная колея, очевидно, проходила чуть восточнее въездной автодороги. Алёхин сбросил тягу, дал самый малый тормоз и сильно уменьшил обороты дизеля.

— Ну воот, — удовлетворённо протянул он. — Теперь хоть нормально слышать друг друга будем, а до стрелки на Икшу так можно и хоть час тянуть. А Пузину потом скажу, что станция зелёного не давала долго. Ты не переживай, камера наблюдения у меня тут не работает. Они ставят, а я её ломаю незаметно, а потом говорю, тряска, мол, вибрация, давно пора колески обтачивать, рессоры хреновые, то, сё… Я ведь сейчас единственный из простых, кто за пределы долины-то выезжает хоть сколько-то регулярно! Остальные уже как зомбы прямо… Я бы и сбежал, да не поверишь, назад тянет, не могу… Да и родился ведь я здесь, и вырос. Как это они меня с моей земли сгонят? Пусть сами лучше валят куда подальше… Погань… Тебя как звать-то?

Машинист Захар Алёхин был краснолиц, небрит, руки его слегка дрожали — то ли от нервов, то ли от алкоголя. Перегаром от него и вправду немного попахивало, но впечатления сильно пьяного он отнюдь не производил.

— Андрей, — отрекомендовался я. — Малинов Андрей, старший санитарный инспектор Облпотребнадзора.

Интересно всё-таки, ведь приставка «старший» немного ласкала мой собственный слух. Как же тщеславен человек! Какая мне была на самом деле разница, в какой должности я состоял под прикрытием? Но что греха таить, ведь даже несуществующий титул было приятно произносить. Хоть бы специального агента дали, неожиданно подумал я. Больше полугода уже пашу ведь. И тут же устыдился. Да зачем мне это? Какое значение имеет вся эта мишура по сравнению с тем, чем я на самом деле занимаюсь и кто я на самом деле такой?