От Тарутино до Малоярославца - [83]
Благочинный Неделинский священник Андрей Зверев.
(Л. 125).
º 7
Его Высокоблагословению Боровского Благовещенского собора отцу Благочинному протоиерею Алексею Беляеву Градской Борисоглебской церкви священнослужителей сведение. Во исполнение указа из Боровского духовного правления на имя ваше последовавшего, честь имеем вашему высокоблагословению объяснить, что в 1812 году во время нашествия на город Боровск неприятеля при нашей церкви особенных достопамятных произшествий не было. Вход в церковь северных дверей, хотя и был им разбит, но похищения касательно ризницы, сосудов и прочих церковных вещей, внимания достойных, так же не было. Потому что мною — священником со старостою церковным достойные церковные вещи все были вывозимы и паки в церковь сохраненными доставлены.
Июля 22 дня 1836 года. К сему сведению Борисо-Глебской церкви священник Алексий Яковлев руку приложил. К сему сведению той же Борисо-Глебской церкви диакон Иоанн Петров руку приложил. К сему сведению той же церкви пономарь Иван Тимофеев руку приложил.
(Л.96а-об.).
º 8
Его Высоко Благословению города Боровска Благовещенского собора отцу протоиерею Алексею Сергеевичу Беляеву Ведомства благочиния Вашего города Боровска церкви Преображения Господня, что на Взгорье священноцерковнослужителей Сведение.
Во исполнение указного предписания боровского духовного правления за º 253-м, честь имеем Вашему Высокоблагословлению сим объяснить, что какие в 1812-м году во время нашествия в город Боровск неприятеля были достопамятные произшествия нам вовсе неизвестно, поелику из нас священник к оной церкви поступил в 1819 году, а дьякон и дьячек гораздо после спустя того времяни, и почерпнуть к доставлению всего нужного требуемого не с чего и какие именно в то время похищены церковные вещи, так же отколь были в вышепомянутую церковь присланы церковные вещи нам неизвестно. Июлия 20 дня 1836 года.
К Сведению[422] Преображенской, что на Взгорье церкви священник Матвей Васильев руку приложил. Той же церкви диакон Алексей Иванов руку приложил. Той же церкви дьячек Александр Иванов руку приложил.
(Л. 90-об.).
º 9
Его высокоблагословению Благочинному Боровского Благовещенского собора отцу протоиерею Алексею Сергеевичу Беляеву. Иоаннобогословской, что в Рощинской слободе церкви священно церковнослужителей и старосты церковного Сведение.
В силу присланного из Калужской духовной консистории указного предписания, что в течении 1812 года не было ли по церквам какого значительного похищения, давать о том чрез кого следует сведение, о чем Вашему высокоблагословению честь имеем донести, что при означенной нашей Богословской церкви в 1812 году из нас никого определенными к ней не было, а существовал тогда престарелый священник Петр Артемьев, который на требование наше объявил, что во время 1812 года, по Богословской нашей церкви у входящих в нее западных дверях сломан был замок, похищения же никакого не было, кроме что домы как священнические, так и приходские все были сожжены, за что тогда же и награждены были денежною суммою. О чем Вашему Высокоблагословению почтительнейше и доносим.
Июля 20-го дня 1836 года. К сему сведению священник Симон Михайлов руку приложил. Диакон Михаил Егоров руку приложил. К сему сведению дьячек Тимофей Силин руку приложил за себя и за старосту церковного купеческого сына Сергея Михайлова за неумением его грамоты и писать по его личному прошению подписался.
(Л. 91).
º 10
1839 года июля 27 дня. Мы, нижеподписавшиеся города Боровска Троицкой церкви Священноцерковнослужители во исполнение указа, последовавшего к Благочинному Боровского Благовещенского Собора Отцу Протоиерею Алексею Беляеву из Боровского Духовного правления от 13-го июля за º 253-м о доставлении сведений касательно разграбления неприятелем, бывшем в 1812 году в сем городе, церковных имуществ и даже самих церквей и о прочем, сим честь имеем уведомить, что неприятели в бытность свою в сем городе разломали в нашей Троицкой церкви с северной стороны двери, разбили большую фрустальную люстру, сожгли запрещенную по ветхости деревянную без колокольни Архангельскую церковь, бывшую близ Троицкой и сожгли так же заштатную деревянную же Вознесенскую церковь с таковою же колокольнею и со всею утварью, бывшую в Пушкарской слободе, но что все сие стоило, что бывшие в то время действительные Священноцерковнослужители учинили достопримечательного и могущего входить в состав отечественной истории, или были чего очевидными свидетелями, нам по неимению в церкви нашей никаких письменных документов и недавнему нашему к сей церкви определению неизвестно.
К сему сведению Троицкий Священник Андрей Орлов руку приложил. К сему сведению Диакон Зосима Зверев руку приложил. К сему сведению Дьячек Дмитрий Дмитриев руку приложил.
(Л. 103).
º 11
1836-го года июля 20-го дня Боровского уезда Архангельской, что в селе Красном, церкви священник Василий Алексиев и причетники на объявленный нам из Боровского Духовного правления за º 253-м указ, дали сие Сведение, что в 1812-м году во время Отечественной войны при занятии города Боровска неприятелями, Архангельская наша церковь по близкости к городу Боровску была ими обругана, престол и жертвенник истреблены, которые по прогнании неприятеля в скорости обновлены и освящены. Церковная же утварь и все святые иконы соблюдены прихожанами. Как сделалось нам известно, от прихожан же, оставшихся после нашествия неприятелей по настоящее время в живых. Но оказаны ли какие-либо подвиги достойные памяти и внимания во время оной войны Священно Церковно Служителями сей Архангельской церкви по документам церковным не видно и нам по недавнему к сей церкви определению о сем совершенно неизвестно.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.