От Тарутино до Малоярославца - [80]

Особое восхищение вызывает своими действиями старый и больной калужский архиерей — епископ Евлампий (1809–1813). Превозмогая немощи, он неустанно молился и ободрял калужан в самые трудные дни Отечественной войны 1812 года. И какую же благодарность выразили этому человеку их потомки? Разграбили его погребение и разбросали его кости. Может быть, только потому, что он носил высокий священный сан, а это еще совсем недавно оказывалось непреодолимым препятствием для достойной оценки его как личности, несомненно, имеющей все права на благодарную память.

Тема участия калужского духовенства в событиях Отечественной войны 1812 года представляется перспективной, и, можно надеяться, к сказанному будут добавлены оставшиеся нам неизвестными факты.

С. Л. Малышкин Воспоминания калужского духовенства об Отечественной войне 1812 года (по материалам А. И. Михайловского-Данилевского)

Каждое сословие Российской империи внесло свой, незабываемый вклад в победу русского оружия в славном «Двенадцатом году». Огромную роль сыграло и духовенство. В то время, как неприятель приближался всё ближе к Москве, именно оно, в первую очередь, во время церковных проповедей призывало самую широкую — крестьянскую — часть населения к борьбе. Никто не сомневается в результативности воздействия афиш Ростопчина на городские низы Москвы, но в сотнях и тысячах сельских приходов, разбросанных по всей Центральной России голос священника был гораздо ближе и доступнее, чем далекая столица. В архивах нашей страны лежат сотни документов, рассказывающие о подвигах и на полях сражений, и в составе партизанских отрядов, и в поддержании патриотического духа мирных поселян. Ценны любые упоминания в воспоминаниях современников о деятельности лиц духовного звания. Но особый интерес, несомненно, вызывают строки, написанные самими участниками событий — теми, кто являлся в 1812 году «священноцерковнослужителями». Существует большая литература по этому вопросу, вышли историографические обзоры[420], но в данной статье ставится задача гораздо скромнее — рассказать о воспоминаниях Калужского духовенства.

Русское приходское духовенство не оставило, к сожалению, многочисленных воспоминаний, как дворянство, о своем участии в 1812 году. Этому есть многие причины, одна из основных среди них — отсутствие традиции в начале XIX века передавать письменные свидетельства последующим поколениям. Но дворянская часть населения в это время уже накопила определённый опыт, прекрасно отдавая себе отчёт о величии прошедшей эпохи. В этом смысле, оно не только само создавало воспоминания и их часто публиковало, но и способствовало созданию воспоминаний другими сословиями, в отдельных случаях даже крестьянами. Один из ярчайших примеров — написание воспоминаний подмосковным партизаном Отечественной войны Г. Куриным по просьбе знаменитого историка и участника событий «Двенадцатого года» А. И. Михайловского-Данилевского. Тот же Михайловский-Данилевский, приступив к написанию истории Отечественной войны, обратился ко всему духовному сословию с призывом собирать сохранившиеся письменные свидетельства, документы, воспоминания о минувших событиях. Им была составлена подробная анкета, предназначенная для сбора сведений по истории Отечественной войны среди духовенства. Она включала шесть вопросов: 1. О числе церквей, совсем разоренных и уничтоженных. 2. О числе церквей, ограбленных неприятелем. 3. О показании общей стоимости разграбленных церковных имуществ. 4. О пожертвованиях духовных лиц. 5. Об особых подвигах их. 6. Обо всех тех любопытных местных происшествиях, коих духовные лица были свидетелями и кои сохранились в их памяти. Именно благодаря запросу петербургского историка, российские священники приступили к массовому написанию воспоминаний. Это был действительно уникальный случай, когда впервые в исторической науке специально для готовящегося грандиозного научного труда, посвященного 1812 году, был создан огромный корпус мемуаров духовенства. Но работа над воспоминаниями была настолько непривычной, сама просьба столь неожиданной, что первоначально внимание на пожелания А. И. Михайловского-Данилевского никто не обратил. В марте 1836 года он обратился к московскому митрополиту Филарету. Не получив долгое время ответа, Александр Иванович запросил Синод и местные гражданские управления. 20 мая обер-прокурор Синода Н. А. Протасов предписал митрополиту Московскому и епископам Смоленскому и Калужскому организовать выявление, копирование и отправку ученому необходимых документов.

По запросу Михайловского-Данилевского поиск материалов шел в центре — в архиве Синода и в Комиссии духовных училищ. На местах выявление проходило в архивах церквей, монастырей, духовных консисторий. Но работа затягивалась. Московская духовная консистория была вынуждена в ноябре 1836 года вновь обратиться к уездным благочинным правлениям об ускорении поиска документов. Наконец, 13 декабря обер-прокурор Протасов направил ученому найденные материалы по Московской губернии, 30 декабря — по Калужской и 5 мая 1837 года — по Смоленской.

Наиболее хорошо сохранились сведения, присланные из Калуги. На основе их попытаемся реконструировать поиск источников религиозного характера.