От Скифии до Индии. Древние арии: мифы и история - [65]

Но к какому времени отнести расселение индоиранских племен в Средней Азии и на Иранском плато? — проблема, требующая специального рассмотрения независимо от установления пути движения ариев в Переднюю Азию. Наряду с приводившимися аргументами, на основании которых арийские племена должны были обитать в «северной» степной зоне еще в первых веках II тысячелетия до н. э., к решению этой проблемы можно подойти и на основе иных данных.

Области Иранского плато входили в пределы древнего земледельческого ареала. Примерно с VI тысячелетия до н. э. он включал юг Средней Азии (памятники типа Джейтун и затем Анау-Намазга). Но на остальной части Средней Азии и далее к северу на протяжении нескольких тысячелетий были распространены культуры охотников, рыболовов и собирателей (еще в IV–III тысячелетиях до н. э. такие культуры простирались до лесных районов Урала и Зауралья). Понятно, что по уровню развития носители этих культур никак не могут быть сопоставлены с ариями или даже с их более отдаленными индоевропейскими предками, которые уже вели земледельческо-скотоводческое хозяйство, были хорошо знакомы с металлургией и т. д. Между тем в Средней Азии неолитические культуры охотников и собирателей (типа кельтеминарской в Приаралье) существовали до конца III тысячелетия до н. э., т. е. продвижение ариев по этим территориям Средней Азии на юг могло происходить лишь в более позднее время.

В самом же земледельческом ареале — крайний юг Средней Азии, Иранское плато, северо-запад Индостана — указанный период (III — начало II тысячелетия до н. э.) отмечен дальнейшим развитием местных оседло-земледельческих культур, перераставших в протогородские и городские цивилизации. Процесс охватил не только длину Инда (Хараппская цивилизация), Иранское плато (Мундигак, Шахри-Сохта, тепе Яхья и др.), но и районы на севере земледельческого ареала — тепе Гиссар, памятники Горгана в Юго-Восточном Прикаспии, поселения типа Анау-Намазга на юге Туркмении. Для указанных культур характерны, в частности, следующие черты: 1) развитое земледельческое хозяйство, основанное на искусственном орошении; 2) широкая торговля, связывавшая многие центры этого ареала; 3) многоотраслевое ремесло, включая гончарное производство, массовое изготовление посуды на гончарном круге; 4) обширные поселения и крупные центры городского типа, административно- хозяйственные, «дворцовые» и «храмовые» комплексы; 5) появление письменности. Уже по этим критериям памятники земледельческой зоны не могли принадлежать арийским племенам, представлявшим в то время совершенно иной хозяйственно-культурный тип. С другой стороны, общие исторические судьбы, значительная культурная близость отдельных районов земледельческого ареала, которая может указывать и на этноязыковое родство, особенности материальной и духовной культуры, включая зачатки письма, позволяют считать данную зону территорией распространения древнего неарийского населения. (Недавно В. М. Массон выступил с обоснованием взгляда о его принадлежности к эламской и дравидийской языковым группам, учитывая и новые археологические материалы с юга Средней Азии.) Это также дает нам основание для уточнения датировки: в первых веках II тысячелетия до н. э. арии еще не проникали на территории «земледельческого ареала».

Примерно со второй четверти II тысячелетия до н. э. многие древние протогородские и городские центры на Иранском плато, юге Средней Азии, в Индостане приходят в упадок, а часть их или вообще перестает существовать, или сокращает обжитую площадь поселений; некоторые районы приходят в запустение, наблюдается общее обеднение культуры. Казалось бы, можно непосредственно связать эти факторы с появлением на указанных территориях арийских племен. Так полагает и ряд ученых. Однако конкретные основания для такого вывода отсутствуют. Закат данных земледельческих цивилизаций требует другого объяснения: в основе его лежали, очевидно, причины внутреннего характера.

Упадок древних земледельческих центров начался намного раньше возможного появления здесь ариев и проходил постепенно, в течение ряда столетий. Этапы этого процесса прослеживаются на примере поселений различных районов и крупных центров задолго до их полного запустения (например, в Горгане, на Туренг-тепе, по результатам раскопок известного французского археолога Ж. Дейе). Определенную роль в происходившем процессе могли сыграть изменение климата, уничтожение лесов и обезвоживание земель, засоление и истощение почв (и действительно, выявлены данные о влиянии таких факторов на развитие отдельных районов Иранского плато и юга Средней Азии), но в целом упомянутые явления должны объясняться прежде всего совокупностью экономических и социальных причин. В течение нескольких тысячелетий на Иранском плато, так же как в Двуречье и на юго-западе Ирана (Элам), увеличивалось число поселений и росли отдельные крупные центры, складывались благоприятные условия для развития социальной дифференциации, ремесла, обменных связей. Но если в больших речных долинах Двуречья и Элама сложились развитые формы ирригации, то на Иранском плато с определенного этапа природные условия уже не могли при существовавших производительных силах в сельском хозяйстве обеспечить дальнейший социальный прогресс и рост населения в земледельческих центрах и их округах. Это, очевидно, и привело к хозяйственному и социальному кризису. Запустение в прошлом цветущих земледельческих районов сопровождалось освоением новых территорий и появлением земледельческих поселений, сохранявших старые культурные традиции (на юго-востоке Туркмении, юге Узбекистана, севере Афганистана и пр.).